Порог искушения
Шрифт:
Увидев меня, Лойд замолчал. Где-то в квартире началось светопреставление от того количества криков, что раздались. Крэйн поспешно вышел за дверь. Лойд, чуть замешкавшись следом. Я, сама не знаю зачем, тоже пошла взглянуть, что там случились. Посередине гостиной в облаке багрового пара стоял Этель и смотрел вокруг, не понимая, почему его появление было встречено с таким нездоровым энтузиазмом. Увидев меня, он направился ко мне.
— Нэйс, ты хотела домой? — с прищуром спросил Этель.
Я радостно вскинула голову. Он заулыбался.
— Могу
Я тут же протянула ему обе руки.
— Нэйс! — выкрикнули почти одновременно Лойд и Крэйн.
Распрощаться с ними двумя — лучше и представить нельзя.
Глава 39
Квартира встретила знакомыми и родными стенами, атмосферой напитанной только мной. Я, прикрыв глаза, стояла в гостиной, приходя в себя.
— Значит, их поймали? — спросила я, взглянув на Этеля.
— Нет. Но это вопрос нескольких часов. Я решил, что нечего мучить тебя, зная, как ты воспринимаешь компанию Лойда и Крэйна. А для подстраховки выставил временный барьер, чтоб границы данной квартиры мог пересечь только я.
— Спасибо. — благодарно выдохнула я.
Этель обнял меня. Я прижалась к нему, ища, то ли поддержку, то ли утешение.
— Ты дорога мне, Нэйс. Хочу, чтоб ты это знала.
Я обняла его сильней. Этель через минуту отстранился с улыбкой на устах.
— Защиты хватит ровно на сутки. Продлять, я думаю, не придётся и ты будешь свободна в своих передвижениях. Твой отец в курсе, что твои проблемы уже почти позади.
Этель чмокнул меня в щеку и удалился, скрывшись в тумане. Я некоторое время стояла, разглядывая пустое пространство, где секунду назад он был. А потом направилась в свою спальню и как была, сняв лишь обувь, забралась с ногами на постель.
В груди нещадно разливалась жгучая колкость, словно кто-то подсыпал льда под рёбра, и он не давал мне покоя. Споры, пари, жребии. Я думала, что-то ценное было на той стороне весов. С первого раза определить мою сговорчивость наиглупейшим выбором… Хотя чего я ждала? Я для них не более, чем проходной балл, для дальнейшей учёбы. Никто и не вспомнит, каких трудов он стоил до сдачи.
Я боялась, что не смогу уснуть, но тело на удивление быстро расслабилось и погрузилось в сон.
Глава 40
Я сидела на собственной постели, в собственной квартире. Тишина отдавалась пустотой на всех многоярусных этажах памяти и сознания. Мне было невыразимо тошно. Гулкая тишь полосовала по живому. В груди во все стороны множилась пустошь. Я сидела в ступоре. Я знала, что ещё немного и сорвусь, рыдая, закусывая губы и сжимая костяшки пальцев до боли и белёсой кожи. Тошнотворное состояние покинутости, одиночества, забытости, стойко порабощали меня.
Лишь с усилием я заставила себя встать с постели и дойти до кухни. Я не собиралась искать помощи у Этеля. Его ласки потопят только верхний ярус айсберга, что нарос за эти дни. Необходимо было прибегнуть
Отец был в винном погребе. Увидев меня, он тут же улыбнулся и проговорил:
— Нэйс, я знал, что ты вот-вот появишься. Этель мне сообщил, что все твои заключения наконец закончены. Я решил к такому случаю достать бутылочку вина. У меня как раз есть подходящая.
Я молча подошла и обняла его. Папа несколько раз погладил меня по волосам и спине.
— Ну, какие твои дальнейшие планы? — спросил отец, когда мы позже перешли в сад и он начал разливать вино по бокалам.
— Провести недельку другую с тобой, а там видно будет.
Отец широко улыбнулся. Мы долго говорили о прошлой жизни, о настоящих моментах, о будущих событиях. Лишь в конце я попросила его о том, что должно было облегчить моё состояние. Отец долго сидел, смотря на меня.
— Нэйс, я, конечно, выполню твою просьбу, но прошу тебя, давай это будет в последний раз. Не стоит прибегать к таким кардинальным мерам столь часто. Одна часть твоей натуры смотрит на вещи с человеческой точки зрения, но ты не должна забывать, что имеешь дело с демонами. Помни об этом. И принимай всё в соответствующем ключе.
— Я постараюсь, пап. — поговорила я.
Отец в этот раз изобразил пентаграмму на носовом платке, используя грифельный карандаш. Я облегчённо выдохнула — всё-таки в глубине души я опасалась, что отец не согласится. Лишь ещё час спустя он отправил меня назад в мой мир.
Я боялась, что забытье сна будет удушливым кошмаром и, положив платок на кухонный стол, решила раз и навсегда покончить с этим делом. Я долго искала, где взять иглу — набора для штопки одежды у меня не было, а нанесение крови предполагало более тонкий инструмент. В конце концов, откапала в залежах мелочёвки невесть откуда взявшуюся булавку.
Руки чуть подрагивали, когда я приступила к делу. Внешний контур запылал алым, когда где-то в спальне раздались знакомые голоса и стали неумолимо приближаться к моему местонахождению. Я скомкала платок в карман, обсосала палец, а булавку бросила под стол. Едва я успела сделать вид, что пью чай — напиток остыл ещё за ужином и так и остался на столе в кружке. Противная настоявшаяся жидкость обволокла рот и горло терпким холодком, когда на кухню вошли Лойд и Крэйн.
— Где ты была? — воскликнул первый. — Мы уже раз десять к тебе приходили.
Крэйн, как раньше, молча смотрел на меня, оставшись в стороне. Лойд, усевшись рядом, поморщился.
— Не припомню, чтоб от тебя когда-то так несло вином.
— Это юбилейный выпуск. Отец угощал в честь моего возвращения.
Лойд смотрел на меня хмуро.
— То есть, как с ним пить — это завсегда, а когда мы тебя зовём составить нам компанию в баре, это уж извините.
Я ненароком улыбнулась.
— Вот когда у тебя будет свой винный погребок, тогда и поговорим.
Лойд отчего-то просиял. Крэйн по-прежнему стоял и смотрел, не говоря ни слова.