Пороховой маг. Повести и рассказы
Шрифт:
Видит Кресимир, если Эрика сможет найти в себе хотя бы капельку этой храбрости, она станет герцогиней, с которой придется считаться.
– Как ты узнала, что ты пороховой маг? – спросила Эрика.
Несколько секунд Норрин печально смотрела на нее.
– Па учил меня стрелять из мушкета. – Она замолчала и вздрогнула, но, по-видимому, не от холода. – Это было больше года назад. Прошлым летом. Он увидел, что я выстрелила из мушкета, не нажав на спуск. Я попыталась объяснить, что это случайность.
– И он выдал тебя?
– Он не хотел – держал это в секрете всю зиму и весну. А летом заболел Филь, и у па не было денег на врача. Филь – мой старший брат. И па сказал, если Филь умрет, ма сойдет с ума от горя.
Значит, они выдали дочь за крупную награду. Эрика слышала похожие истории. В конце концов, у крестьян нет выбора. Если они выдают своих детей, друзей или родственников, им полагаются земли, деньги, скот. Однако если Гончие узнают, что ты прятал мага, всю семью могут отправить к палачу.
Эрика попробовала представить, как это больно, когда выдаешь собственную дочь, но испытала только отвращение к отцу Норрин.
– Ты его ненавидишь?
– Нет. С чего бы? – удивилась та.
– Потому что он... – Эрика замолчала. Девочка знала, что ее выдадут, как только поняла, что она пороховой маг. Конечно. Крестьян так воспитывают.
– Филь все равно умер, – сказала Норрин.
– Он не выздоровел?
Девочка шмыгнула носом.
– Выздоровел. Как только поправился, помог мне сбежать. Один из Гончих – жирный, которого вы убили на дороге, – проткнул его шпагой. Наверное, ма все равно сошла с ума от горя.
– Мне жаль.
В ответ Норрин пожала плечами и вытерла глаза рукавом куртки.
– А вы как узнали?
Эрика выглянула в окно. Снег как будто немного утих.
– В день, когда мне исполнилось двенадцать – почти как тебе, – приехали Искатели проверить, есть ли у меня способности избранной. Они дали мне задания, и я их провалила. Но потом они привели порохового мага.
Она вспомнила закованного в железные наручники мага с клеймом на шее, как у Норрин. С ним обращались как с животным. Он был едва одет и вонял хуже собаки.
– Избранные не могут учуять порохового мага, – продолжала Эрика. – Это может только другой пороховой маг. Он бросил на меня всего один взгляд и сказал хозяевам, что я пороховой маг.
В награду его досыта накормили похлебкой. Эрика вспомнила, что возненавидела этого человека сильнее всех в мире. Неделями она плакала, хотя мама заверила, что ее не казнят.
– Мне пришлось предстать перед королем и поклясться перед ним и Кресимиром, что я никогда не прикоснусь к пороху. А потом меня заклеймили.
Такой боли она не испытывала никогда в жизни. И до сих пор помнила, как раскаленное железо впилось в кожу.
Эрика потрогала табакерку в кармане, пытаясь вспомнить, когда впервые нарушила обещание. Несколько лет назад. На самом деле ее никто никогда не проверял. В конце концов, какая уважающая себя кезанская аристократка пожертвует будущим ради недозволенной магии?
– И вы никогда не прикасались к пороху? – недоверчиво спросила Норрин.
Эрика улыбнулась девочке, но ничего не ответила. Можно быть доброй и без излишней откровенности.
Вдруг карета остановилась, в дверь резко постучали. Не дожидаясь ответа, внутрь нырнула Сантиоль. Захлопнула за собой дверь, потерла ладони. Ее волосы и плечи припорошил снег.
– Бездна, ну и холодрыга там.
– Как мы продвигаемся?
– Лучше, чем я ожидала. Но не так хорошо, как надеялась. Часа через три поменяем лошадей на постоялом дворе и будем ехать всю ночь.
– Вы не сможете так долго скакать верхом, – сказала Эрика. – Не в такую погоду.
– Думаю, нам лучше не останавливаться. Первую половину ночи Доминик отдохнет здесь с вами, а я буду править лошадьми. – Казалось, она хотела сказать что-то еще, но замолчала. – Мы успеем.
Сантиоль хотела выйти из кареты, но Эрика ухватила ее за куртку.
– Что такое?
– Ничего, миледи.
– Сантиоль.
Эрика постаралась говорить так же властно, как дедушка, когда слуги начинали юлить.
Сантиоль сжала губы.
– Думаю, нас преследуют.
– Вы уверены?
– Нет. Просто ощущение. – Сантиоль развела руками. – Может, это просто другие путешественники. А может, и ничего. Не беспокойтесь.
Эрика прикусила щеку. Она давно привыкла доверять интуиции наставницы.
– Хорошо. Мы будем ехать всю ночь.
К следующему полудню снег прекратился, и они смогли снова двигаться с прежней скоростью, хотя дороги были скользкими от мокрого снега. Доминик, Тирел и Сантиоль по очереди правили лошадьми и спали в карете с Эрикой.
На следующий день Сантиоль вновь отправилась на разведку. Ее не было всего несколько часов, и день только перевалил за середину, когда карета внезапно остановилась.
Эрика вышла на покрытую снегом дорогу.
– Все в порядке? – спросила она.
На козлах сидел Доминик, держа в руках поводья и кутаясь в свой тюлений плащ. Он повернулся к ней, озадаченно хмурясь.
– Доминик? – позвала Эрика.
Тирел подъехал к карете на своей лошади и нахмурился.
– Что случилось? – спросил он. – Доминик, что случилось?
Доминик молча свалился с козел. Эрика рванулась вперед, чтобы поймать его, и чуть не поскользнулась на снегу. Тирел соскочил с лошади, чтобы помочь. Вдвоем они осторожно опустили кучера на землю.
– У него какой-то приступ? – спросил Тирел.