Пороховой маг. Повести и рассказы
Шрифт:
– Зачем тебе это?
Эрика приподнялась на локте.
– Потому что ты мне нравишься. Или это не ясно? – Она помолчала. – Считаешь, я наивная и глупая?
– Слегка.
Он ей нравился. От этих слов Тамас почувствовал себя восторженным юнцом и тут же устыдился. Он солдат. Простолюдин, гордый своим происхождением, прыгнувший выше головы. Что ему делать с аристократкой?
– Я и правда наивная, – признала она. – Но не глупая. Неужели ты думаешь, что я здесь из-за мимолетного каприза? Что я ищу острых ощущений в объятиях опасного человека?
– Это приходило мне в голову, – честно признался Тамас, тут же пожалев о сказанном.
Эрика ткнула пальцем ему в грудь.
– Ты спрашивал, почему я хочу научиться пользоваться своими силами. Вчера вечером ты спросил, что я имела в виду, когда сказала, что возвращаю долг, спасая твою жизнь. Я отвечу на оба вопроса, капитан Тамас. Впервые я услышала твое имя, когда тайком провезла беглую девочку-порохового мага под носом у кезанских Гончих в Будвил всего за несколько дней до нашей встречи.
– Ты это сделала? – выдохнул Тамас.
Гончие были королевскими охотниками на магов. Если бы Эрику поймали, ее бы ждали пытки и казнь, несмотря на родовое имя.
Эрика продолжила, проигнорировав его возглас:
– Девочка, которую я перевезла через горы, смогла попасть в Будвил, потому что стражники были готовы к появлению беглых пороховых магов и впустили ее, несмотря на Гончих у нее на хвосте – у меня на хвосте. И поступили они так не ради денег, а из-за вина и новых сапог, которые ты им привез. Но важнее всего, потому что они тобой восхищаются и тебя уважают.
Тамас был поражен. Он всегда считал, что аристократы ставят себя выше других, за очень небольшими исключениями. Эрика уже проявила себя гораздо лучше любого аристократа, которого он встречал в жизни, но это превосходило воображение.
– Ты рискнула всем, – сказал Тамас.
– Да.
– Ради чего?
– Чтобы спасти жизнь ребенка, который не заслуживал смерти. Эта причина показалась мне достаточно веской. Вот почему я хочу стать сильнее и быстрее. Потому что я поступила так не в последний раз.
Все, за что сражался Тамас, вдруг показалось мелочным. Разумеется, он добивался повышения, чтобы в один прекрасный день изменить жизнь обычных людей, но бился он прежде всего ради собственной выгоды и чести. В конце концов, ему терять нечего, кроме собственной жизни. А этой девушке есть что терять, и она с этого ничего не получит.
– Возможно, все это время я ошибался насчет аристократов.
Эрика рассмеялась.
– О, ты прав насчет большинства. Но среди нас есть те немногие, что пытаются быть лучше, чем от них ожидают. Я хочу сказать, что мы бы не ушли от Гончих, если бы стражники на адроанской границе не были бы о тебе столь высокого мнения. Ты спас мою и ее жизнь, и именно поэтому, в конечном счете, я тебя отыскала.
– Я... польщен.
Тамас взял ее руку, нежно прикоснулся губами к костяшкам пальцев и подумал, может, он, вопреки всему, влюбился. Душераздирающая, запретная мысль.
– Не стоит. Я никогда не видела такого огня во взгляде, как у тебя, когда мы впервые встретились. Тебя ждут великие дела. – Эрика глянула на свои ладони. – Видишь, я только что отказалась разговаривать на эту тему и вот все-таки говорю. Думаю, достаточно.
Она подалась вперед и поцеловала его, и он на несколько минут позабыл обо всем на свете.
Тамас принял решение. Он не станет ждать и прятаться, гадая, не охотится ли за ним королевский Совет, не разрушена ли его жизнь и карьера. Будь проклят этот Совет.
Он поднялся и размял затекшие ноги.
– Ты куда? – спросила Эрика.
– Повидаться с королем. Только он может отозвать королевский Совет.
«И это единственная надежда остаться в Адопесте, рядом с тобой», – добавил он мысленно.
– Думаешь, это хорошая идея?
– Нет, – ответил Тамас. – Вовсе нет.
***
К удивлению Тамаса, на въезде в город его ждал гонец в королевских цветах с повесткой, согласно которой Тамас должен был немедленно явиться к королю. Его сопроводили на восток, в объезд вдоль стен Адопеста, прямо к Воздушному дворцу.
Тамас и его единственный сопровождающий добрались до дворца к вечеру. Его беспокойство усилилось, когда они свернули на гравийную дорожку, вьющуюся вверх по склону холма. Он чувствовал на плечах взгляды всей королевской гвардии и вспомнил, как в прошлый раз осознал: если герцог Линц на него нападет, они ничего не предпримут.
В конце концов, гвардейцы заботились о безопасности короля, а не какого-то выскочки простолюдина. Если они не собирались препятствовать герцогу Линцу, то и от избранной не защитят.
Когда они подъехали к фасаду дворца, Тамас увидел избранную Дьенн всего за миг до того, как она увидела его. Она стояла перед серебряными дверями, ведущими в главный вестибюль, скрестив руки на груди и стиснув зубы, в окружении нового отряда охранников. Вид у нее был ничуть не хуже, чем перед их стычкой – скорее всего, руку исцелил один из ее соратников.
Их взгляды встретились, и она скривила губы. Тамас потянулся к карабину, но вспомнил, что его забрали гвардейцы. Он приготовился к неизбежной магической атаке.
Ничего не произошло.
Насмешка Дьенн превратилась в жестокую улыбку. Она просто наблюдала, как Тамас едет мимо вслед за гонцом. Он обернулся в седле: теперь его беспокоила эта улыбка. Почему она не напала? Что задумала?
Гонец вел Тамаса вдоль фасада, пока они не добрались до маленькой двери. Здесь они спешились, и Тамаса завели внутрь. Он вдруг понял, что впервые входит во дворец при свете дня. И впервые – через эту дверь. Есть ли в этом какой-то скрытый смысл? Или просто стечение обстоятельств?