Пороховой маг. Повести и рассказы
Шрифт:
Во дворце его провели мимо королевских покоев в королевскую бильярдную: красные стены, полы из черного мрамора, газовые лампы, расставленные через равные промежутки, сводчатые потолки, как и во всех залах дворца.
Манхоуч изучал ситуацию на единственном бильярдном столе в центре комнаты. Он стоял по другую сторону стола от Тамаса с кием в руках и не поднял глаз, когда того тихонько представила одна из королевских наложниц.
В десяти футах от стола Тамас преклонил колено.
– Милорд, вы меня вызывали?
– Да, вызывал, – отстраненно ответил Железный король. – Можешь встать.
Тамас принял учтивую позу и подумал, не повторится ли все как в прошлый раз. Еще одна встреча, чтобы досадить королевскому Совету? Или наконец нечто другое?
Может быть, король передумал и решил помочь Тамасу со слушанием?
Манхоуч медленно обошел стол, искоса поглядывая на один красный и два белых шара из слоновой кости. Легонько похлопав кием по руке, он остановился и нацелил удар. Биток срикошетил от стенок дюжину раз и задел карамболем, едва сдвинув, пару шаров.
С таким ударом король одержал бы верх в любом офицерском клубе.
В прошлый раз Тамас решил, что, несмотря на магию Совета, поддерживающую молодость, король все равно кажется человеком преклонного возраста. Медлительный, нетерпеливый, возможно, ослабленный долгими годами жизни. Но теперь, наблюдая, как он рыскает вокруг стола, как сосредоточены его глаза и легок шаг, Тамас пересмотрел свое мнение.
У Манхоуча XI было еще много лет впереди.
Король сделал еще два удара, раздумывая по несколько минут, прежде чем нацелить кий на сукне, – каждый еще более мастерский, чем предыдущий. После третьего удара Тамас осмелился заговорить.
– Чем могу служить, милорд?
Король ткнул в его сторону кием.
– Тем, что будешь стоять молча, пока к тебе не обратятся.
Он что, школяр? Тамас почувствовал, как от унижения вспыхнули щеки.
– Да, милорд.
За следующие двадцать минут старый король сделал еще несколько ударов. Только раз он набрал меньше шести очков за удар и, когда это случилось, тихо выругался.
Тамас видел, как подобным образом ведут себя старшие офицеры. Подчиненного вызывали и некоторое время игнорировали, не отрываясь от пасьянса, написания письма, бильярда или чего-то похожего, и только потом обращались к нему. Этакая тактика устрашения, чтобы заставить жертву почувствовать себя ничтожеством.
Разумеется, королю не нужно прояснять, что он важнее тебя. Если Тамас догадался правильно, король давал понять нечто другое. И его сообщение предназначалось королевскому Совету. А Тамас, вполне возможно, не важнее клочка бумаги.
Тамас мысленно вернулся к Эрике. Последние пару недель она занимала едва ли не все его мысли. Уж точно больше, чем следует. Каждый день они тренировались по несколько часов – стреляли в лощине или фехтовали на заброшенном складе в фабричном районе Адопеста.
Она почти сразу освоила азы контроля над пороховым трансом, и Тамас не сомневался, что с новообретенными скоростью и силой ей удастся одержать верх над любыми двумя противниками, нападающими одновременно. Это и правда впечатляло. Он никогда не встречал женщину ее возраста, которая обладала бы такой грацией и уверенностью. И она так ему улыбалась, что он жалел, что и вполовину не столь хорош, когда дело доходит до дуэльных приемов, как она в обучении стрельбе.
После десятого удара Манхоуч глянул на напольные часы у стены бильярдной и кивнул сам себе.
– Ну, достаточно. Можешь идти.
Тамас отвесил поклон.
– Благодарю, ваше величество. Милорд, если позволите?
– Изволь. – Манхоуч взглянул на Тамаса с некоторым раздражением. – Но если не собираешься дать совет по улучшению моей игры, то не стоит.
– Думаю, это касается игры, милорд.
Манхоуч упер кий в дальний конец стола и покатал пальцами.
– О, неужели? Тогда послушаю.
В его голосе слышались нотки недоумения и угрозы. «Будь осторожен, – словно говорил он. – Ты для меня червь».
– Милорд. – Тамас с трудом сглотнул, опасаясь, что совершает карьерное, политическое, а может, и буквальное самоубийство. – Если припомните наш разговор пару недель назад, я упомянул о слушании, на котором должны пересмотреть мой статус и звание, и о просьбе – чтобы вы замолвили за меня словечко?
Манхоуч с несколько разочарованным видом подхватил кий.
– Я ответил тебе – нет. Хватит, капитан. Не лги мне больше.
– Я не лгал, ваше величество, – поспешил продолжить Тамас. – Если никто не будет представлять меня на слушании, я потеряю статус и звание и больше не смогу быть вам полезным.
Манхоуч перестал выцеливать удар, уставившись на Тамаса, как кот на мышь.
– И Совет победит, – закончил Тамас, во рту пересохло.
– Не знаю, что ты там себе напридумывал, капитан, но ты перешел все границы. Убирайся.
Тамасу не хотелось, чтобы все выглядело так, будто он удирает, однако он не мог сдержать поспешного шага, когда покидал королевскую бильярдную.
***
Тамас оставил лошадь на попечение мальчика в конюшне неподалеку от небольшого дома в северо-восточном районе Адопеста, в котором он снимал квартиру.
На обратном пути из Воздушного дворца пошел снег. Когда Тамас покинул конюшню, намело уже дюйма три, а утром снега будет еще больше, и из-за уличного движения он превратится в грязную слякоть. Зима, по его предчувствиям, ожидалась ужасная, и он жалел, что не присоединился к кампании в теплой, солнечной Гурле.
Холод пробирал до костей. Даже горячая ванна от него не избавит. Тамас совершил ужасную ошибку с королем. В лучшем случае все шансы на будущую благосклонность пропали. А в худшем? Возможно, ему даже не придется ждать слушания. Проснется утром, а его уже ждет сообщение: звания лишили и он снова среди унтер-офицеров.