Пороховой маг. Повести и рассказы
Шрифт:
– Я постараюсь все с ней исправить. И с тобой.
– Если честно, ты скорее навредишь. Оставь все в прошлом. Я постараюсь сделать то же самое.
Несколько минут они сидели в неловком молчании, затем Рикард снова вытер глаза и выпрямился.
– Я слышал, тебя повысили. До полноценного детектива. Мои поздравления.
– Спасибо. – Адамат позволил себе слегка улыбнуться. – Хотя я бы предпочел, чтобы это случилось не в результате столь печальных обстоятельств.
Он махнул в сторону урны на алтаре.
– Ты не прав, – твердо сказал Рикард. – Ты восстановил справедливость для того, кому больше неоткуда было ее дождаться. И еще спас мою голову. Я хочу кое-что спросить, если тебе можно об этом говорить.
– Валяй.
– Ходят слухи, что ты причастен к повышению комиссара Хюви. Есть для этого основания?
Адамат покачал головой.
– Я тут ни при чем. Я только принес ей добрые вести. Сам Железный король одобрил назначение.
– Но ты в этом как-то замешан, разве нет?
– Я… – Адамат помедлил, не зная, сколько можно сказать. – Я убедил некоторые заинтересованные стороны в том, что у Хюви нет политических амбиций – это правда; что ее легко контролировать – это, возможно, не совсем так; и что ее легко заменить – что вряд ли случится в ближайшее время. Она идеально подошла для этой работы.
– Ты никогда не переставал меня удивлять, Адамат.
– А ты меня. – Адамат поерзал на скамье. Дальнейший разговор об этом деле вызывал неловкость. – Ты отошлешь прах семье Мелани?
– Да. Вместе с подарками: деньги и все такое. Плевать, если это покажется пошлым.
Рикард испустил долгий вздох, и Адамат задумался, действительно ли его друг любил эту женщину так сильно, как утверждал. Адамат не сомневался в искренности его горя; Рикард не был чужд эмоциям.
Адамат сжал плечо Рикарда.
– Я слышал о голосовании.
– Мы бы не выиграли, – сказал Рикард. – Даже при поддержке виконта Брезе. В глубине души я знал.
– У тебя почти получилось, – возразил Адамат, хотя «почти» было явной натяжкой. Для принятия закона, который легализовал бы небольшие профсоюзы, не хватило десятков голосов.
– Лучше, чем раньше. – Рикард повернулся к Адамату и решительно кивнул. – Я не остановлюсь. Даже если меня бросят за решетку и попытаются опозорить. Я это сделаю, Адамат.
– Сформируешь профсоюз?
– И не только. Чего бы мне это ни стоило, я протащу Адро в новую эпоху, невзирая на любые крики и сопротивление.
«Обреченные»
Время действия – за 19 лет до событий «Кровавого завета»
Капитан Верундиш подумывала о самоубийстве.
Пистолет лежал на коленях: пуля в стволе, затравка на полке, курок взведен.
Что проще – сунуть дуло в рот, направить в мозг и спустить курок. Какому-нибудь бедняге-пехотинцу поручат очистить палатку от крови и осколков черепа, а может, ее просто разберут и сожгут. Тело отправят обратно в Адро, где...
Впрочем, зачем раздумывать над подробностями? Ей уже будет все равно.
Ее пальцы легли на рукоять пистолета, потертую и гладкую на ощупь. Пистолет принадлежал еще ее деду, и она была рада, что у нее не слишком много родственников, чтобы скорбеть по ней. Да и будут ли они скорбеть после того, как она изберет путь труса?
Будет ли Женеви помнить мать?
На столе рядом с койкой лежало письмо. Отправителем значился человек, который по закону считался ее мужем, но претендовал на эту роль лишь номинально. Верундиш хотелось сжечь письмо и стереть из памяти все, что там говорилось.
Снаружи палатки кого-то поприветствовал знакомый голос. Верундиш успела сунуть пистолет под подушку и стряхнуть крупицы пороха с колен как раз перед тем, как мужчина откинул клапан палатки.
Капитан Констер нырнул внутрь, эффектным жестом сняв шляпу. Он был высоким и худым, как ивовый прут, с длинными каштановыми волосами, стянутыми сзади и перекинутыми через плечо. У него был озорной взгляд проказника, к уголкам губ спускались густые бакенбарды. Форма свободно болталась на его жилистой фигуре.
Он подошел и наклонился поцеловать ее в губы, заглушив протесты. Через мгновение она поняла, что отвечает на поцелуй, но Констер слишком быстро отстранился, широко улыбаясь.
– Любовь моя, – сказал он, – я только заскочил к тебе по пути к генералу Тамасу.
Верундиш подняла брови:
– Повышение?
– Думаю, да.
Констер выпрямился в полный рост, задев головой потолок палатки, и изобразил, будто перебрасывает парадный плащ через плечо.
– В следующую нашу встречу я буду майором Констером.
Верундиш откинулась на койке и смерила его взглядом.
– Дурачок ты.
– Но ты все равно меня любишь.
– Я не самая мудрая женщина.
Он замолчал, будто почувствовал неладное.
– Вери?
Она слегка качнула головой, предупреждая его вопросы. Он не обратил внимания.
– Что-то не так?
– Ничего.
– Расскажи. Еще письмо? – Он перевел взгляд на конверт, который лежал на столике рядом с койкой. – Вот ублюдок! Чего он хочет на этот раз? С Женеви все в порядке?
– Ничего страшного, – тихо ответила Верундиш.
Констер лишь осложнял ситуацию. Лучше, если бы у нее не было любовника, тогда бы никто не горевал по ней. Так проще. Она сделала глубокий вдох и напомнила себе, что это всего лишь солдатская любовь. Рано или поздно кампания закончится, и они вернутся домой. Констер найдет себе девушку помоложе, а Верундиш отправится в стылый дом к ненавистному мужу.
Что ж, если она покончит с собой, возвращаться не придется.
Констер бросился перед ней на колено.