Порождения света и тьмы. Джек-из-Тени. Князь Света.
Шрифт:
— Значит, отныне ты навсегда становишься вне закона, Джек. Не считай своим другом никого из людей тьмы.
— Я никогда и не считал.
— Договор и его исполнитель, Книга, — единственное, к чему мы все относились с почтением... Всегда относились с почтением. Несмотря на все прочие различия, Джек. Теперь ты в итоге движешься к своему уничтожению.
— Ты здесь и так чуть меня не уничтожил. А таким образом я могу с тобой распрощаться.
— Я уничтожу то представление о тебе, которое ты создал, и потушу пламя, которое ты зажег. Потом я восстановлю против тебя полмира.
— Ты однажды убил меня. Ты отнял мою женщину и сбил ее с пути. Ты сделал меня своим пленником, носил меня на шее, напускал на меня Борчина. Знай, когда мы снова встретимся, не меня будут пытать и сводить с ума. У меня длинный список, и ты возглавляешь его.
— Мы встретимся снова, Джекки-тень, может, даже через несколько минут. Тогда ты сможешь позабыть о своем списке.
— О, ты сказал «список». Это напомнило мне кое о чем. Тебе интересно узнать, чье имя я вычеркнул, когда вносил в Книгу свое?
— Что же это было за имя?
— Как ни странно — твое. Право, тебе нужно почаще выбираться из дома. Если бы ты не сидел тут постоянно, то ощутил бы холод, обратил бы внимание на Щит и прочел бы запись в Книге. Потом ты отправился бы нести службу у Щита, а я не стал бы твоим пленником, и всех этих неприятностей можно было бы избежать Отсюда мораль: побольше упражнений на свежем воздуха Так-то.
— Тогда ты стал бы пленником барона или опять вернулся бы в Глив.
— Спорный вопрос, — сказал Джек, бросив взгляд через плечо. — Теперь занавес занялся, как надо, и можно отправляться. Через, скажем, три сезона, может, меньше, как знать? Когда бы ни закончилась твоя служба у Щита, ты, конечно же, отыщешь меня. Если сразу не получится, не теряйся. Добивайся своего. Когда я буду готов, мы встретимся. Я отберу у тебя Айвин. Я отберу у тебя Хай-Даджен. Я уничтожу твоих нетопырей. Я буду смотреть, как ты идешь от жизни к смерти и обратно — не один раз. Ну, а пока прощай.
Он повернулся и пристально осмотрел свою тень.
— Я не буду твоей, Джек, — услышал он голос Айвин. — Все, что я говорила, правда. Я скорее убью себя, чем стану твоей.
Джек глубоко вдохнул ароматный воздух, потом сказал:
— Посмотрим.
И шагнул вперед, в тень.
VI
С сумкой за плечами Джек шел на восток, а небо тем временем просветлело. Воздух был прохладным, меж серых трав вились струйки тумана. Туманом были полны долины и глубокие ущелья. Сквозь прозрачную пелену облаков пробивался свет звезд. Налетавшие с ближайшего озера ветерки влажно бились о каменистую почву.
Джек на минуту остановился и перебросил ношу на правое плечо. Он обернулся и посмотрел на страну тьмы, которую покидал. Шел он быстро и ушел далеко. Но нужно было уйти еще дальше. С каждым шагом, который Джек делал к свету, силы его врагов, способные сокрушить его, ослабевали. Вскоре он станет для них недосягаем. Но враги и дальше будут искать его; они не забудут. Значит, удрав, он поступил правильно, он будет тосковать по царству тьмы с его жестокостью и колдовством, восторгами и чудесами. Оно было его жизнью: в нем
Повернувшись, он продолжил свой путь.
Тени перенесли его в тайник неподалеку от Сумеречных Земель, где он хранил накопленные за многие годы магические рукописи. Он бережно завернул их и понес с собой на восток. Как только он попадет в Сумеречные Земли, то окажется в безопасности, а когда минует их, то будет вне всякой опасности.
Карабкаясь, он пробирался по Рениссалским горам. Там, где горная цепь ближе всего подходила к Сумеречным Землям, Джек увидел самую высокую гору — Паникус.
Поднявшись выше тумана, Джек увидал вдали неясный силуэт Утренней Звезды на фоне Эвердон — Вечного Рассвета. Там, на своем утесе, Утренняя Звезда лежал неподвижно, с поднятой головой, лицом к востоку. Непосвященному он показался бы скульптурой, созданной ветром на вершине Паникуса. В самом деле, больше чем наполовину он был камнем, его кошачий торс был со скалой одним целым. Сложенные крылья были прижаты к спине, Джек знал, хотя подходил к нему сзади, что руки Утренней Звезды все еще скрещены на груди, левая поверх правой; что ветер не спутал его похожие на проволоку волосы и бороду и что лишенные век глаза все еще уставлены на восточный горизонт.
Тропинки не было. Последние несколько сот футов подъема Джеку пришлось преодолевать почти отвесный каменный склон. Тени здесь были густыми, и Джек как всегда шагал вверх, будто шел по равнине. Не успел он достичь вершины, как вокруг завизжали ветры, но они не заглушили голос Утренней Звезды, который шел словно из недр горы.
— Доброе утро, Джек.
Тот стоял слева от него и смотрел наверх, где черную, как покинутая им ночь, голову Утренней Звезды закрыло облачко.
— Утро? — сказал Джек.
— Почти. Всегда почти утро.
— Где?
— Везде.
— Я принес тебе выпить.
— Я пью дождевую воду из туч.
— Я принес вино, сделанное из винограда.
Огромная, испещренная шрамами от ударов молний фигура тут же повернулась к нему, рога склонились вперед. Джек отвел взгляд от немигающих глаз, цвет которых никак не мог запомнить. В глазах, никогда не видевших того, на что должны были бы смотреть, есть что-то жуткое.
Он опустил левую руку, и перед Джеком оказалась покрытая шрамами ладонь. Джек поставил на нее мех с вином. Утренняя Звезда поднял его, выпил и уронил к ногам Джека. Он утер рот тылом ладони, легко срыгнул и снова уставился на восток.
— Что тебе нужно? Джек-из-Тени? — спросил он.
— От тебя? Ничего.
— Тогда почему же ты всякий раз, как идешь этой дорогой, приносишь мне вино?
— По-моему, ты его любишь.
— Да.
— Ты, наверное, мой единственный друг, — сказал Джек. — У тебя нет ничего, что мне хотелось бы украсть. У меня нет ничего, что тебе было бы действительно нужно.
— Может, тебе жаль меня? Я ведь привязан к этому месту.
— Что такое жалость? — спросил Джек.
— То, что удерживает меня здесь в ожидании зари.