Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Дальше Звонарев не стал читать. Ему стало ясно, что Фок, с благословения Стесселя, предлагает постепенно сдать Артур японцам. Взволнованный, он позвонил Борейко на батарею литеры Б.
– Ты читал записку Фока?
– спросил он.
– Что ты о ней думаешь?
– Думаю, что Фок подготовляет изменническую сдачу крепости.
– Чем все это кончится?
– Совместным парадным обедом Стесселя и Ноги в Артуре, если только Кондратенко решительно не вмешается и не арестует этих предателей.
– Сомневаюсь, чтобы он осмелился на такие решительные шаги, это не в его характере.
– Сообща уговорим. Одним словом, сейчас осаждают Артур сразу три генерала: Ноги с фронта и Фок со Стесселем изнутри... Кстати, еще новость:
Вамензон назначен начальником артиллерии нашего сектора и собирается сегодня посетить "литербу".
– Я далеко не в восторге от этого известия...
– Да... следует ожидать всяких пакостей. Прикажи на батарее и около кухни все привести в порядок, да и Харитине вели куда-нибудь на время исчезнуть.
Едва прапорщик успел отдать необходимые распоряжения, как Вамензон уже подъехал в экипаже и направился к батарее. Звонарев встретил его рапортом.
Сухо поздоровавшись, капитан прежде всего справился, есть ли на батарее икона и у всех ли солдат имеются нательные кресты. Удивленный этим вопросом, прапорщик сообщил, что иконы нет, а нательными крестами он совсем не интересовался.
– Вы, очевидно, к сожалению, не религиозны? Православный воин прежде всего должен быть глубоко верующим. Только тогда, с помощью божьей, он может надеяться на победу, - поучал Вамензон, неторопливо идя вдоль батареи.
– Помимо веры, нужны еще снаряды, патроны и продовольствие, а их-то у нас как раз не хватает.
– Вы, оказывается, настоящий крамольник, - даже остановился от возмущения капитан.
Далее начался разгром. Вамензон шарил по всем углам и закоулкам, заставляя солдат разуваться, чтобы видеть, острижены ли у них ногти, и совал в нос Звонареву грязные портянки. На беду, около кухни он завидел Харитинину юбку и произвел целое расследование, как она оказалась на батарее, и в результате обнаружил Харитину.
– Это что за...
– выругался он.
Харитина вспыхнула.
– Я законная жена бомбардира Егора Ярцева, и вам очень даже стыдно такие слова мне говорить.
– Вон с батареи! Чтобы твоего здесь и духу не было.
Где ее так называемый муж?
– обернулся он к прапорщику.
– Я здесь, ваше высокоблагородие, - отозвался Ярцев.
– Как ты смел держать здесь свою суку, мерзавец?
– Жена Ярцева здесь находилась с разрешения поручика Борейко, - доложил Звонарев.
– Я ему за это объявлю выговор, а ты сегодня же набьешь морду своей
– Ваше приказание дико и незаконно, - вмешался Звонарев.
– Вы не имеете права предъявлять к солдатам такие требования.
– Вы с ума сошли, прапорщик! Я вас немедленно арестую и дело передам военно-полевому суду.
Звонарев обернулся к батарее. Все солдаты высыпали из блиндажей и издали хмуро следили за происходящим.
– В ружье! Ко мне!
– звенящим от волнения голосом крикнул прапорщик.
Солдаты метнулись в разные стороны, и через минуту тридцать человек с винтовками в руках стояли за спиной Звонарева.
– Зачем вы их вызвали сюда?
– спросил испуганно Вамензон.
– Чтобы отдать вам честь, когда вы будете уезжать, - иронически ответил уже овладевший собой прапорщик.
Вамензон бросил на него уничтожающий взгляд и, не прощаясь, пошел к экипажу.
– Слушай! На кра-ул!
– совсем весело скомандовал Звонарев.
Вамензон уехал.
– Мне надо уходить с батареи?
– спросила Харитина.
– Можете оставаться здесь по-прежнему. Едва ли капитан Вамензон еще нас посетит, - усмехнулся прапорщик.
– Вы бы, вашбродь, нам только глазом мигнули, мигом подняли бы их высокоблагородие на штыки, - проговорил Лебедкин.
– ...и попали бы под расстрел.
На батарее литеры Б Вамензон встретил Блохина.
Солдат сразу же ощетинился и свирепо посмотрел на своего давнишнего врага.
– Как стоишь, сволочь? Голову выше.
– И капитан ударил Блохина в нижнюю челюсть с такой силой, что он, громко ляскнув зубами, едва устоял на ногах.
– Забыл, как я тебе каждый день спускал шкуру? Смотри, и сейчас отполирую ее под орех!
Блохин с ненавистью смотрел на Вамензона.
– В чем дело, господин капитан?
– подошел Борейко.
– В чем провинился бомбардир Блохин?
– Ни в чем! Просто увидел его нахальную рожу и решил проучить как следует. Он у вас совсем обнаглел и распустился, поручик.
– И, очевидно, поэтому получил два Георгиевских креста.
– Его надо ежедневно пороть, а не награждать крестами! Пошел вон, сволочь!
Блохин повернулся по уставу, а затем, бормоча под нос самую отчаянную брань, побежал к своему каземату. Через минуту он вышел со своей трофейной японской винтовкой, но Вамензон уже скрылся в каземате второго взвода.
Заметив там большой образ и лампаду перед ним, начальник сектора снял фуражку и долго крестился.
– Вот это я одобряю! Это не то, что на Залитерной, где командует нигилист. Все успехи батареи я объясняю поручик, правильным, религиозным воспитанием ваших солдат.