Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Когда Варя была занята, ее заменял Вася, Мальчик быстро привык к прапорщику и занимал его своей болтовней.
– Только вы тете Варе ничего не говорите, а то они заругаются, предупреждал он.
Звонарев обещал, а затем коварно потихоньку все передавал Варе. Прапорщик предложил Васе заниматься с ним, на что мальчик охотно согласился. Спокойный и уравновешенный, Звонарев оказался неплохим педагогом, и под его руководством Вася быстро научился читать.
Прямо из-под Высокой Борейко пришел в больницу навестить своего
Заросший щетиной, похудевший, с красными от бессонницы глазами, он ввалился в палату.
– Здорово, Сережа! Высокая-то - тю-тю! Сдали японцам, - с места объявил он.
– Счастлив ты, что ранен. Доживешь до сдачи.
– Ты помирать, что ль, собрался?
– удивился Звонарев.
– Во всяком случае в плен не сдамся, - серьезно проговорил Борейко Поручик подробно рассказал все перипетии борьбы за Высокую.
– Едва сегодня рассвело, как японцы начали пристреливаться к нашим судам в гавани. Приподнимись и полюбуйся на наших моряков. Им грозит затопление в артурской луже, а они и в ус не дуют, даже не пытаются выйти в море, возмущался поручик.
Звонарев приподнялся на постели и увидел, как огромные фонтаны воды то и дело вздымались около броненосцев, стоявших у самого берега под горой Перепелкой. Особенно много падало снарядов рядом с броненосцем "Полтавой".
Вдруг над его кормой взвился столб черного, а потом бурого дыма. Корабле окутался паром. Когда пар рассеялся, Звонарев увидел, что "Полтава" до верхней палубы погрузилась в воду и накренилась набок.
За "Полтавой" к концу дня был потоплен "Ретвизан". Объятый пламенем, он тоже сел на грунт, но у него даже батарейная палуба осталась над водой.
Только сильный крен на левый борт мешал действиям артиллерии. Бомбардировка судов продолжалась до глубокой темноты.
Днем ненадолго зашел к Звонареву Белый. Он был сильно утомлен и нервничал.
– Моряки ведут себя преступно. Вместо обстрела вершины Высокой двенадцатидюймовыми орудиями они покорно ждут, когда настанет их черед затонуть в нашей луже, - теребил он свои длинные усы.
– Никогда не ожидал, что адмиралы и командиры броненосцев окажутся такими растяпами.
– Наши-то крепостные батареи обстреливают Высокую?
– справился Звонарев.
– Мы должны экономить снаряды. Я посылал Азарова к Вирену с просьбой обстрелять Высокую, но адмирал ранен, и вообще выяснить не удалось, кто сейчас командует эскадрой, - сердито говорил Белый.
В следующие три дня японцы продолжали так же методически расстреливать суда русской эскадры. Один за другим были потоплены броненосцы "Победа", "Пересвет", крейсер "Баян", "Паллада" и канонерка "Гиляк".
Стессель нервно ходил по своему кабинету. Его возмущала полная бездеятельность моряков при обстреле и затоплении судов в порту.
– Не сделать ни одного выстрела по Высокой, где расположены наблюдательные пункты осадных батарей! Не
– Вызвал бы ты к себе, Анатолий Михайлович, самотопов и устроил им хорошую головомойку, - предложил Никитин.
– Хотя я и обещал поставить Николе-угоднику рублевую свечку, когда утонет наша последняя калоша, но все-таки бесславно вести себя непозволительно даже морякам. Ведь на судах имеются еще нужные нам снаряды, продовольствие, уголь, медикаменты и много других необходимых вещей.
– Они заняты спасением собственных шкур, бегут с кораблей вместе с крысами, спасая личные вещи, а о крепости не думают. Я послал Вирену приглашение прибыть ко мне по делам службы и получил ответ, что у него, видите ли, ножка болит и поэтому он не может прийти. Григорович занят спасением гибнущих СУДОВ. Это на дачных-то местах...
– С ним, наверно, и эта потаскушка из "Варьете - Лолка, - вмешалась Вера Алексеевна.
– Я уже приказала полиции схватить ее на улице и отправить в портомойную. Пусть там помозолит свои белые ручки.
Вошедший полковник Рейс подал Стесселю телефонограмму с приглашением на заседание адмиралов.
– Я, конечно, туда не поеду, а попрошу отправиться вас, Виктор Александрович, - решил генерал-адъютант.
– Пошли еще нашего сухопутного адмирала Белого, - предложил Никитин.
– Почему вы так отзываетесь о Василии Федоровиче? Он человек, достойный уважения, - вступилась генеральша.
– Душа у него самотопская, водки не пьет и с моряками дружит.
– Я тоже водку не употребляю, - заметил Стессель.
– Ты, дружок, сидишь под очаровательным башмачком матушки Веры Алексеевны, а то давно бы спился округа, вроде меня.
Вечером того же дня на даче у Григоровича собрались все флагманы и командиры судов первого ранга. Ожидали только представителей сухопутного командования. Появление Белого было встречено тепло. Адмирал поспешил ему навстречу, расточая комплименты. Зато Рейса моряки приняли сдержанно и сухо.
Началось обсуждение, что предпринять для спасения судов. Командиры броненосцев и крейсера в один голос говорили, что наиболее рационально заголить корабли в гавани.
– После войны они легко могут быть подняты, - уверял собрание Вирен.
– Кем, русскими или японцами?
– спросил Рейс.
– Падение Артура мы считаем невероятным. К нам идет эскадра Рожественского. Через месяц, самое большее полтора, она появится здесь.
Тогда морская блокада будет прорвана и нам подвезут с моря продовольствие и боеприпасы, - ответил Григорович.
– Генерал-адъютант Стессель потому и прислал меня сюда, чтобы предупредить ваши превосходительства о необходимости учесть и факт возможности взятия крепости японцами, - ответил полковник.