Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
– Наш милый Медведь, кажется, попал на веревочку, – мягко улыбнулась Рива.
– Едва ли найдется женщина, которая заинтересовалась бы мной, – вздохнул поручик, украдкой взглянув на Олю.
– Женщина не женщина, а некий комарик проявляет к тебе большой интерес! – засмеялся Стах.
– Смерть боюсь я их! Жалит куда хочет, а его не поймаешь.
– Ведите себя как следует, так никто вас жалить не будет, – заметила Леля. – Ну, нам пора домой, а то мой благоверный совсем устал, – погладила она по
Гости стали прощаться. Куинсан, которая все время вертелась в столовой, кокетливо послала им вдогонку воздушный поцелуй.
– Кому это ты? – спросила Рива.
– Сережа! – И, фыр, кму, в, убежала.
– Ай да Сергей Владимирович! Он, оказывается, без нас тут время даром не терял, – захохотал Акинфиев.
Звонарев сконфуженно пытался объяснить, в чем дело, но его никто не слушал.
– Не сносить тебе головы, если об этом проведает Варя, – предупреждал шутливо Борейко, еще более смущая прапорщика.
Проводив учительниц до Пушкинской школы, артиллеристы пошли к себе на Утес.
Как только Андрюша и Рива отправились на покой, Куинсан вышла из дому и быстро побежала на окраину города в небольшую полуразрушенную фанзу, где застала старого нищего. Она коротко передала ему подслушанные в столовой сведения о состоянии русских судов после боя двадцать восьмого июля, а также их намерения еще раз выйти в море. Выслушав ее, нищий поднес ей хризантему и попытался было обнять, но Куинсан со смехом увернулась и убежала.
На следующее утро Звонарев отправился к адмиралу Григоровичу за телефонным кабелем. Узнав, в чем дело, адмирал тут же написал приказание о выдаче требуемого материала.
Простившись с Григоровичем, прапорщик вернулся на Утес. Первое, что он услышал, подходя к своему крыльцу, был громкий голос Вари, доносившийся из открытого окна комнаты Гудимы.
– Одумайся! Вернись домой, – уговаривала она Шурку Назаренко.
Ответа Звонарев не расслышал.
Когда через четверть часа прапорщик вышел из своей комнаты, он застал в столрвой Шурку, рыдающую на плече Вари, и возмущенного Гудиму.
– Это совершенно вас не касается, мадемуазель. Раз навсегда попрошу вас не вмешиваться не в овое дело.
– Шура – моя подруга, и я считаю ваш поступок по отношению к ней мерзким! – отвечала Варя.
– Вы невоспитанная и грубая девчонка! Сегодня же напишу обо всем вашему отцу и попрошу, чтобы он запретил вам появляться на Утесе! – угрожал взбешенный офицер.
– Пойдемте в комнату, Александр Алексеевич, – тащила Шура своего возлюбленного.
Варя с победным видом вышла на крыльцо.
– Как видите, я умею постоять не только за себя, но и за своих друзей, – хвасталась она Звонареву.
– Едва ли ваши действия будут одобрены дома.
– Что влетит мне-я знаю, но это не впервой, – тряхнула головой девушка.
Белый,
На следующий день на Утесе появились незваные гости: военно-санитарный инспектор крепости доктор Субботин в сопровождении нескольких врачей и интендантов. Жуковский справился о цели их прибытия на батарею.
– Здесь будет устроен лазарет для слабосильных и выздоравливающих после ранений солдат, – ответил Субботин.
– Без ведома Управления артиллерии я вас допустить не могу.
– Вы забываете, капитан, что я почти генерал по своему, положению, – показал на свои погоны Субботин.
– Генерал от дизентерии, – пробурчал подошедший Борейко.
– Кроме того, есть сведения, что у вас имеются излишки продовольствия, не учтенного интендантством. Мне приказано осмотреть ваши склады и погреба, – вмешался интендантский чиновник.
– Без прямого приказя ог генерала Белого я вам ничего не покажу, – сразу взволновался Борейко.
Спор был прекращен приказанием батарее немедленно открыть огонь по сухопутным целям.
– К орудиям! Цель номер тринадцать! – гаркнул Борейко во всю силу своих легких.
Солдаты и офицеры бросились по своим местам. Субботин со свитой хотели было обождать конца стрельбы, но грохот первого же залпа заставил их спешно ретироваться.
По окончании стрельбы Борейко подозвал артельщика, каптенармуса и объявил им о намерении интендантства отобрать продовольствие.
– Не имеют никаких правов этого делать! – вмешался подошедший Блохин. – Мы его так заховаем, что они ни во век его не найдут. Нароем ямы и зацементируем сверху.
Пока Борейко орудовал с солдатами, Жуковский вел дипломатические переговоры с Управлением артиллерии. Белый предложил капитану действовать по своему усмотрению.
– Я об этом ничего не знаю! – ответил он, давая понять, что не хочет вмешиваться в это дело.
Когда разговор кончился, к капитану подошел Борейко.
– Могут приходить искать. Три года будут шарить и ничего не найдут, – объявил он.
На следующий день Субботин снова появился на Утесе. Для подкрепления своего авторитета он пригласил с собой главного инспектора военных госпиталей Квантуиской области генерала Церпицкого. Хотя территория Квантуна уже свелась до размеров крепости, Церпицкий продолжал оставаться в своей, ставшей мифической, должности. Одно время Стессель назначил было его командиром второй бригады в дивизию Кондратенко. Но в первом же бою на перевалах генерал проявил такую «слабонервность», что его немедленно отчислили на прежнюю должность.