Портной

Annotation

В кожаный мешок мяса и костей сшивают тебя нитью концепций, разорвешь одну из них - ты глупец, десять - идиот, все - просветленный. Он чинит миры. Он хирург и лекарство. Он Портной, сшивающий ткань пространства и времени. Но его инструмент не иголка, а поле боя - собственный ум.

Кострица Евгений Валерьевич

Кострица Евгений Валерьевич

1

Он очень любил свой кинотеатр. Угловатое чудище архитектуры эпохи позднего соц.реализма намертво зажало между башнями небоскребов, напечатанных последним поколением строительного 3D-принтера. Их дорогие поляризованные стекла насмешливо искажали и так донельзя уродливый облик старого здания, но этим оно Кицуму и нравилось.

Ему нравилось думать, что это, своего рода, вызов урбанизированному миру. Машины и технологии оставили унизительно мало места для человека. Существ с металлическими или даже органическими протезами Кицум людьми уже не считал. У многих из них теперь даже не было нормальных ступней. Их меняли на модные пневмо-ролики.

Зачем вообще куда-то ходить, если одним нажатием клавиши можно получить доступ в одну из стационарных или передвижных видеокамер, объединенных единой многоглазой сетью по всему миру?

Но одно такое место на планете еще оставалось. Это его собственный кинотеатр. Он никогда не был подключен к сети, поэтому клиенты могли "посмотреть фильмы", только посетив его лично. Исключений Кицум не делал ни для кого. Даже для сотрудников "Инспекции Надзора за Нравственностью", которые сегодня попросили о встрече.

Их визит был запланирован на девять утра, но Кицум мстительно опоздал на полтора часа. Он ненавидел чиновников и потому не спешил. Подождут.

Видимо о его пунктике знали и потому пришли пешком. Служебной темно-синей машины на стоянке не было. Последнее время персональный транспорт стал большой редкостью, хотя Кицум еще помнил автомобильные пробки. Пустые улицы всегда казались ему декорациями уже свершившегося апокалипсиса. Скорее всего, так и было. Человечество попросту его не заметило.

Едва освещенное фойе встретило пряным запахом ароматических палочек. Кицум их очень любил, несмотря на то, что тяжелый аромат вызывал у него кашель. Иногда клиенты капризно жаловались на головную боль или аллергический приступ и тогда директор кротко извинялся, возвращал деньги, и вычеркивал их имя из списков. Он искренне считал свой кинотеатр храмом. И очередь в него была расписана на годы вперед.

На первом этаже ничего никогда не менялось. Гостей встречали трехмерные барельефы из натурального тика и стол кассира с массивной столешницей, уютно вписавшийся между резных деревянных колонн. Здесь действительно еще выдавали билеты. Карточки из дорогой бумаги таинственно пахли свежей типографской краской. Кицум всегда печатал их сам.

Морщинистая и древняя, как динозавр, старуха коротко кивнула ему, указав на двух посетителей. Мрачный пожилой тип с тяжелым подбородком и молоденькая пухлолицая блондинка. Должно быть, стажерка. Очень неплохие формы безжалостно стиснуты стандартным мундиром. Интересно, сколько в них осталось органики?

– Статс-советник Печёнкин и эксперт Агафонова, - представился мужчина, показав золотой значок на кителе.
– У нас предписание по жалобе. Мы из...

– Я прекрасно знаю, откуда вы!
– брезгливо скривился Кицум.
– Чем обязан визиту?

– Проверка нарушения прав потребителя, регулируемых пунктом три-пять статьи сто сорок...

– Достаточно!
– с досадой перебил он механично затараторившую блондинку.

Вероятно, имплантат в глотке и стальные пластины под париком. Изменение речевого центра стоит недешево. Да и для эксперта Надзора девица слишком юна. Хотя с такой пластикой черт их теперь разберет... Наверняка чья-то дочка или любовница.

– Тогда мы сначала хотели бы осмотреться, - предложил статс-советник, с любопытством разглядывая теплый ламповый интерьер, которым Кицум так гордился.

– Никогда у нас не были?
– понимающе усмехнулся он, заметив жадный интерес девушки.

– Пока не по карману, - признался Печёнкин.
– Но всегда хотел с вами познакомиться лично. Где стоят капсулы?

– Наверху, - Кицум показал на винтажную деревянную лестницу, украшенную рельефными фигурками демонов и драконов, - хотите посмотреть?

– Да, с удовольствием, - удивленно кивнул тот, видимо не ожидая, что его пустят без ордера.
– Как я понимаю, они отделены перегородками друг от друга?

– Конечно. Каждая находится в своей звуконепроницаемой комнате. Сейчас сами увидите.

Ступеньки жалобно отскрипели каждый шаг по лестнице. Кицум толкнул одну из нескольких десятков дверей на втором этаже и пропустил гостей вперед.

– Как тебе, Кать?
– кивнул Печёнкин на капсулу, стоявшую посреди комнаты. Бесшумно сработал сервопривод, и крышка из матового стекла приглашающе поднялась.

– Какая роскошь...
– ахнула девушка.
– Морфей В443, класс ААА, закрытая коллекция...
– восхищенно прошептала она, щупая дорогой пластик.

– Соответствует нашим нормативам? Не дымит, не пахнет, не перевернется? Заноз в заднице не появится?
– игриво спросил у неё статс-советник.

Кицум тотчас понял, как заработан серебряный шеврон эксперта. А почему нет? По крайней мере, это еще человечно. Всё лучше секса с машинами.

– И все той же марки?
– деловито спросила Катя, срезав улыбку Печёнкина ледяным взглядом.
– Сколько их здесь?

– Пятьдесят, - гордо ответил Кицум.
– Абсолютно легальные. Сертификаты и техпаспорт на каждую. Но мы редко используем сразу все. Фильмов на полсотни ролей почти не пишут, а в первую очередь покупают главных героев. За вторые роли платят меньше.