Портной
Шрифт:
– Александр Киперман, - представился он, поклонившись.
– Мои услуги оплатил Центр Социальной Защиты. Только одно посещение.
– Социальной?
– возмутился Кицум.
– У меня контракт с...
– Забудьте. Вы признаны банкротом. У вас больше нет денег, - нагло перебил его тот.
– Скажите спасибо, что я трачу на вас свое время. Оно не так дешево стоит.
– А куда делись все мои сбережения? Акции, кинотеатр?
– пролепетал бывший директор, покрываясь испариной. Вытереть со лба ее он не мог. Похоже, тело еще спало.
– Билеты на шоу были раскуплены на годы вперед. Работать без вас оно не могло, а в каждом контракте прописана неустойка. Всё, что у вас было, ушло с молотка. Кинотеатр в центре города тоже пришлось продать. Земельный налог между небоскребами неприятен, но обязателен, - в тоне юриста отчетливо прозвучали нотки злорадства.
Вот, сукин сын!
Кицум стиснул зубы. Нельзя доставлять этому жулику удовольствия. Должно быть, тот несколько лет ждал момента, когда произнесет эту речь. Надо держаться и взять себя в руки. Хорошо, если бы они еще и работали...
– Черт с ними, с деньгами, - нарочито безразлично произнес он.
– Что с иском родственников этого...
– Печёнкина, - любезно подсказал Александр.
– Вы проиграли дело. Разбудить вас запрещал закон, денег уже не было, а бесплатным юристам трудно поддерживать мотивацию для эффективной работы.
– Вы шутите?
– вздрогнул Кицум.
– Крепостных упразднили еще в девятнадцатом веке. Никто не может отнять то, без чего нельзя обойтись.
– Но сейчас середина двадцать первого века. В суде решили, что вы способны обойтись и без тела. По крайней мере, без большей его части. Теоретически их легко заменить имплантатами. Кажется, в деле упоминалось, что вы ненавидите киборгов? Судьей был один из них. И у него очень своеобразное чувство юмора, - довольно усмехнулся юрист, видя, как глаза клиента наливаются яростью.
– Ублюдки! На имплантаты теперь нет даже денег!
– зарычал Кицум.
– А это уже ваша проблема. Здесь режимное учреждение, а не благотворительный хоспис. Завтра вас выпишут.
– Но это узаконенное убийство!
– встрепенулась девушка, в ужасе расширив глаза.
– У него отсутствует половина органов. Без стационарной аппаратуры жизнеобеспечения он не проживет и минуты! Фактически, это голова и почти пустой чехол тела!
– Не беспокойтесь так. Ему помогут, - заверил ее Александр.
– Поэтому, я сюда и пришел. Вот визитка.
– Со змеиной улыбочкой он протянул врачу карточку.
– Кто это?
– хрипло спросил Кицум, уже не пытаясь сохранить лицо.
– Поговорите и узнаете. И решайте быстрее. Думаю, других предложений не будет. Всего хорошего!
– удовлетворенно кивнув, юрист вышел "из кадра".
Хлопнула дверь. Без этого жулика даже дышать стало как-то свободнее. Только сейчас Кицум услышал тихо жужжание аппаратов, поддерживающих его жизнь. По крайней мере, он дышит и говорит, а значит легкие, гортань и диафрагму ему оставили. Видимо, только для возможности коммуникации заказать имплантат. Судья ведь не зверь. А лучше бы им был. Киборги гораздо хуже.
Девушка сочувственно молчала, а Кицум размышлял, уставившись в идеально белый потолок. На нем не нашлось ни пятнышка. Точно так же, как в уме погруженного в стазис. Там девственно чисто. Воспринимать нечего, да и некому. Ни границ, ни обусловленности. Абсолютное ничто. Не это ли истинная свобода? Какого черта его вообще разбудили?
В голову пришла мысль, что настоящим наказанием стал совсем не стазис. Им стало пробуждение. И даже еще раньше - это сама жизнь. Кто спрашивал его, хочет ли он родиться? Расти, бороться за ресурсы с другими несчастными? Познать боль, душевные страдания, редкие моменты удовлетворенности, а потом неизбежно закончить этот мучительный марафон смертью? Может ли сорвавшийся с горы человек испытывать счастье во время полета?
Кицум поморщился от досады. Нельзя размазываться. Только не ныть!
А что делать? Тот ушлый тип прав. Мир безжалостен и жесток, а подстраховать в нем уже некому. Родственников почти нет, да и связь с ними давно потеряна. А нищий инвалид никому уж точно не нужен. Друзей же Кицум не заводил, предпочитая оставаться от всех на комфортной дистанции. Теперь же за роскошь гордого одиночества пришлось расплачиваться.
– Тут написано: "Шесть Лок". Соединить вас?
– прервала молчание девушка, помахав перед его лицом визиткой.
– А есть другие предложения?
– мрачно спросил он, еще злясь.
– Может, выйдите за меня замуж?
– Нет, - смутилась она.
– Пожалуйста, не отчаивайтесь. Я читала о вас. Вы очень умный. У вас всё получится.
– Как зовут вас, милая?
– Маша. Мария Львовна, - поправилась она, краснея.
– Хорошее имя. От древнееврейского Мириам, насколько я помню, - задумчиво пожевал губами Кицум.
– Скорее всего, в значении "любимая", "желанная". Ну, что же, Машенька, позвоните, если не трудно.
– Вот! Достаточно только нажать, - она поднесла визитку к его уху.
– Филонов Андрей Павлович, - представился голос из карточки.
– Начальник юридического отдела. Мы уже внизу, в бюро пропусков. Если позволите, мы поднимемся. Попросите врача, чтобы нас пропустили.
– Я пойду, ладно?
– неловко извинилась Маша, видимо еще не овладев эмоциональной отстраненностью опытного медработника.
– Конечно. Со мной всё будет в порядке. А вы еще на ординатуре, верно?
– догадался Кицум.
– На практике, - кивнула она.
– Я к вам еще зайду. Кстати, откуда у вас такое необычное имя?
– Развернулась девушка уже у двери.
– Вероятно, родители любили старое фэнтези, - недовольно буркнул он, вспомнив школьные годы. В свое время их выбор доставил ему немало проблем.
Легкий перестук каблучков затихал в коридоре, а в чудом уцелевшей голове неприятно змеились скользкие и тяжелые мысли. Удивительно, что судья оставил ее на своем месте. Должно быть, только потому, что до сих пор не изобрели заменитель мозгов. Впрочем, многие прекрасно обходятся и без них. По крайней мере, со стороны это так выглядит.