Порвали парус
Шрифт:
Я закончил невозмутимо:
– Если такая эпидемия доберется до Европы… а она уже на пороге, дисциплинированные и организованные немцы соберут трупы и сожгут в первый же день. И заживут, как жили прежде до эпохи мультикультурности.
– Значит, штатовцы не слишком навредят своим союзникам на НАТО?
– Напротив, - сказал Бондаренко, - помогут, хотя об этом никто не заикнется.
Я вздохнул, развел руками.
– Да, подозрение падает на Штаты. Хотя там впервые в мире и принята декларация о равенстве рас, но именно в Штатах и самый
– Выше только в странах Восточной Европы, - уточнил Мещерский. – Коммунисты настолько упорно вдалбливали тезис о равенстве рас, что местное население вместе с коммунистами возненавидело и негров, которых обязаны были выделить в своих университетах солидные квоты и платить повышенные стипендии вне зависимости от их успеваемости.
Кремнев хмыкнул.
– Да, это Хрущев начудил… Его упрекают за кукурузу, но когда начал негров массово приглашать из Африки на учебу и давать лучшие места в универах, да плюс стипендии втрое выше профессорского жалования, то народ, естественно, сразу возненавидел чужаков, что только развлекались да местных студенток трахали.
– Не говоря о том, - заметил Бондаренко, - что негры из Африки во всем вели себя не совсем так, как нужно держаться в европейских городах. Все верно, в Восточной Европе терпимость и дружелюбие к неграм насаждала коммунистическая власть, а в Европе это прививалось самим обществом. Потому у нас неприязнь не только к прошлой власти, но и к тому, что она насаждала.
Мещерский постучал по столу.
– Прошу не уходить в сторону. Владимир Алексеевич сказал, что подозрение падает на Штаты…
Я пояснил:
– Предпосылки две: неприязнь к неграм, там у них это афроамериканцы, и давление мультикультурности настолько сильное, что многие инстинктивно сопротивляются. Второе, это высочайший научный потенциал Штатов, какого нет нигде в мире. Там сотни университетов и научных центров, оборудованных по последнему слову хайтека. В Литве, к примеру, и захотели бы создать такой вирус, да руки коротки.
– Потому Прибалтику вычеркиваем? – спросил Бондаренко.
– Нет, - ответил я. – Я сказал, что в Прибалтике нет таких научных центров, но это не значит, что литовец или эстонец не могут разработать такой вирус где-то в Штатах, провести все подготовительную работу, а затем приехать в Прибалтику и, разместив оборудование в гараже или в загородном домике, создать сам вирус!
Мещерский пробормотал:
– Слишком уж длинный путь… Почему не сделать все в Штатах?
– В Штатах скрыть все-таки сложно, - пояснил я. – Одно дело высчитывать, делать эксперименты на клеточном уровне, это можно делать одновременно с параллельной работой, что у всех на виду, теперь никто не работает в одиночестве, и все друг на друга стучат, а другое – конструировать вирус, этого уже никак не скрыть.
Мещерский сказал мрачно:
– Вы нас не обрадовали, Владимир Алексеевич. Выходит, под подозрением вся территория земного шара?
– Да, - согласился я. – Потому я за тотальное наблюдение за всеми и за каждым. Подемократничали… и вот, пожалуйста, получите! Любуйтесь плодами свободы личности и неприкосновенности частной собственности. Если сейчас упустим время, завтра на планете могут остаться только тараканы.
Кремнев сказал тяжеловесно:
– Значит, основную работу могли сделать только в серьезной научной среде, а сам вирус собрать и на окраине мира?.. А эти серьезные среды только в Штатах, России, Китае, Европе…
– Россию можно вычеркнуть, - сказал Мещерский. – Нет, дело не в патриотизме. У нас, как и у всех, больше трений с соседями. Негры как-то далековато. Для нас они что есть, что нет.
Кремнев сказал тем же погромыхивающим голосом:
– Тогда Штаты и ЮАР. Там они у всех в печенках. В Штатах уже все понимают, гармоничного мира не получилось. Негры в пику белым протестантам массово принимают ислам, организовывают свои группы, начиная от уличных банд и заканчивая партиями черных расистов.
Бондаренко хмыкнул.
– Ну, ЮАР досталось больше. Там негры вообще уничтожили самое процветающее раньше государство. Но у горстки оставшихся белых нет возможности отомстить.
Я слушал всех внимательно, мозг продолжает шарить по инету, поднимает старые документы, и мысль о том, что вирус могли создать в ЮАР не кажется совсем уж дикой.
После того как из тюрьмы выпустили террориста Манделу и усадили в кресло президента, началась массовая резня белых. Настолько массовая, что Мандела вынужден был запретил распевать на улицах свою любимую песню «Убей белого!». Уцелевшие белые массового эмигрировали, осталась горстка самых твердолобых, не желавших уходить со своей земли.
Страна с ядерным оружием, высочайшим уровнем науки, медицины и хайтека, рухнула из стран первого мира даже не в третий, а в четвертый, где она пока одна. Однако же физики-ядерщики уцелели, как и все остальные ученые мирового уровня. Они уехали из ЮАР сразу, как только стало известно, что апартеид решено отменить, а Мандела выйдет из тюрьмы победителем и возьмет в руки всю власть…
Так что, в принципе, этот вирус могли сконструировать и генетики из ЮАР. Не в ЮАР, а в лабораториях Штатов, Англии, Австралии или Новой Зеландии, куда переселились большими группами и организовывали свои сообщества, мечтая когда-нибудь вернуться на родину.
Мещерский взглянул на меня остро.
– Владимир Алексеевич…
– Да?
– У вас такой вид… Озарение?
Я покачал головой.
– К озарениям в науке принято относиться с подозрением ко всякого вида догадкам и озарениям. Все-таки, положа руку на сердце, у выходцев из ЮАР меньше возможностей сотворить такой вирус, чем, скажем, у штатовцев.
– Но больше мотивации, - уточнил он.
Я кивнул.
– Потому они у меня под равным подозрением.
Он кивнул.
– Хорошо. Хоть что-то определяется. Сужаем круг?