Порвали парус
Шрифт:
Я чувствую страх и восторг… но, конечно, практически все остальное человечество испытает только ужас. Потом, что сейчас пока смотрит футбол и шоу на огромных домашних экранах.
Утром я смотрел, как она садится в автомобильчик и мчится к распахивающимся воротам, а сердца коснулось смутное чувство потери.
Мозг тут же провел молниеносный анализ и сообщил деловито, что херней маюсь. Атавизм проснулся и вспикнул, потому его надо душить быстро и безжалостно.
Это совсем еще вчера из-за ревности убивали, резали, топили и всячески умерщвляли ее и его, а кто-то и самого себя, самые последовательные убивали изменницу, ее любовника, а потом сами кончали счеты с жизнью.
Более того, любовные истории потрясали мир и перекраивали карту государств, из-за ревности исчезали целые страны и народы, зато другие возвышались, этот бардак длился почти до наших дней, несмотря на увещевание церкви, что жить надо духовными заботами, а не гениталиями.
И только ученые додумались, что лучше всего навстречу любовному пожару пустить встречный пал: то-есть, разрешить и легализовать все отношения, как свободные между мужчинами и женщинами, так и всякие перверсии, что не перверсии, а как бы норма, только несколько другая норма, ненормальная норма, но в интересах спокойствия общества пусть будет тоже норма, лишь бы не воевали и не дрались.
Но пока мы в этих телах, инстинкты рулят. И хотя никого не пойду убивать за то, что моя женщина с кем-то спит еще, а другая моя совокупляется с разными самцами, а потом приходит, но какой-то крохотный осадок остается даже во мне, человеке разумном, докторе наук, что значит, живу умом!
А из-за свободы секса этот самый секс уже и не такой интересный, нет азарта догнать и вдуть, получается вообще какая-то обязаловка, а кто из мужчин любит повинности?
Мир идет к тому, сказал внутренний голос, что женщины начинают обходиться без мужчин, а мужчины без женщин. И нет надрыва и смертной тоски из-за потери женщины, а всего лишь слабенькая печаль, а то и ее нет у наиболее продвинутых и готовых перейти в мир сингулярности, где привычного нам секса не будет точно.
Аэропорты крупнейших городов Европы и даже далеких Штатов объявили отмену рейсов в Африку. Разгневанные бизнесмены, политики и общественники громко протестовали, справедливо указывая, что вирус объявился только в ЮАР, Намибии, Ботсване, Зимбабве и Мозамбике, ну еще проник в Анголу, Замбию и Танзанию, но от них до Египта, Туниса, Алжира и прочих стран северной части Африки такое же точно расстояние, как от Камчатки до Москвы, даже до Петербурга.
Мы собрались в кабинете Мещерского, Бондаренко и Кремнев замерли у стены с большим экраном и, запрокинув головы, отслеживают на нем быстро передвигающиеся цветные точки, а Мещерский поднялся мне навстречу и протянул руку.
– Спасибо, Владимир Алексеевич, что так быстро. Есть новости?
– Аэропорты закрыли зря, - сказал я.
Бондаренко и Кремнев повернулись от карты ко мне, Бондаренко подошел первым, мы обменялись рукопожатием, а потом я испытал цепкую хватку Кремнева, он так выказывает, что силен и здоров.
– Береженого Бог бережет, - заметил Мещерский. – А вдруг вирус не удастся локализовать быстро? Птичий грипп и свиную чуму ухитрились занести даже в Европу!
Я сказал тихо:
– Аркадий Валентинович, нужно передать в ЦРУ, чтобы приготовились к сценарию пострашнее…
Бондаренко и Кремнев застыли, страшась помешать, Мещерский спросил настороженно:
– Владимир Алексеевич?
– Отмена рейсов не спасет, - шепнул я. – Вирус уже в воздухе, с ветрами пойдет и через океан.
Он побледнел.
– Неужели доберется?.. До Европы еще понимаю, но через океан?.. На другую сторону громадной планеты?
– Не сегодня, - ответил я, - воздушные массы передвигаются медленно, пара месяцев уйдет точно, однако… если за это время не удастся создать сыворотку?
Он проговорил с трудом:
– Это катастрофа!
– Серьезная, - согласился я. – Хотя, скажу сразу, хоть и прозвучит кощунственно, для человечества не смертельная. А наш комитет заточен на спасение человечества, как вида.
Бондаренко вскрикнул:
– Но в США сорок миллионов афроамериканцев!
– Гребаных негров, - буркнул Кремнев, - но они все-таки наши, в смысле, тоже люди, так что спасать надо.
– А времени на получение сыворотки мало, - ответил я трезво. – Потому пусть в Штатах готовятся и к худшим вариантам.
– Неужели ученые не успеют?
– Надеюсь, - ответил я, - успеют. Но давайте лучше примем меры.
Мещерский поинтересовался со вздохом:
– Какой вариант самый худший из всех худших?
Я ответил с трудом:
– Если ничего не предпринимать, негритянское население исчезнет полностью. Потому уже сейчас правительство Штатов… и да и других, где есть эти арроамериканцы и афроевропейцы, должно обратиться к населению к воззванием. Белым и остальным расам вирус не опасен, потому могут безбоязненно уступить на время для афроамериканцев свои подземные бункеры, что приготовили себе и семьям на случай атомной войны.
Глава 12
Лица Бондаренко и Кремнева просветлели, Кремнев даже вздохнул/ с облегчением, а Мещерский сказал торопливо:
– Да-да, это прекрасный вариант!.. Нам нужно выиграть время. А этих бункеров в Америки миллионы. Практически все афроамериканское население можно спрятать… Спасибо, Владимир Алексеевич, я как-то сразу и не подумал…
– Американцы бы додумались, - ответил я. – Они прежде всего о своих кошельках и бункерах думают.
– Мне кажется, - сказал он, заметно оживая, - убежища предоставят с удовольствием. – Всяк любит быть героем и спасителем, когда самому ничего не грозит. А стоимость продуктов, что пожрут негры в бункерах, возместит правительство. Можно будет даже приписать лишний нолик к сумме расходов на спасенных афроамериканцев.
Кремнев уточнил деловито:
– Ветер пойдет через Тихий?
– И через Атлантику, - ответил я.
– Какой раньше?
– Жители тихоокеанского побережья, - ответил я, - пусть начнут передавать афроамериканцам бункера уже сейчас. У них есть в запасе всего пара месяцев. Через Атлантику воздушные потоки и заметно слабее, и двигаются со скоростью стада пасущихся коз.