Послания любви. 365 писем Ошо
Шрифт:
Сын короля подумал немного и сказал:
«Это круглый объект с отверстием посредине».
Мудрец был поражен такой мудростью.
Возможно, парень стал-таки великим умом.
«Как же называется этот объект?» – спросил мудрец.
Королевский сын поразмышлял минуту, а затем сказал:
«Науки, которые я изучил, не дают мне
ответа на этот вопрос,
но мой здравый смысл говорит мне, что это колесо повозки».
Мудрец подумал про себя,
что можно образовать
но нельзя научить его думать.
329. Любовь.
Да, есть путь,
но многим не хватает желания его найти.
А он недалеко,
можно сказать, за углом.
Сознательно или бессознательно, но все люди стремятся его найти.
Действительно, вся жизнь – это стремление его найти,
потому что без него
нет ни достижения, ни цветения, ни удовлетворения.
Но ищут его немногие,
и еще меньшие – ищут его правильно,
и еще меньшие – находят его,
и не все нашедшие – вступают на него.
Только совсем немногие вступают
и еще меньшие – следуют ему.
Но те, кто следуют ему всем своим существом,
осознают, что этот путь и есть сама цель!
330. Любовь.
Ум и медитация – это два названия
одной и той же субстанции,
одной и той же энергии.
Ум – это энергия, текущая в двойственности,
в конфликте и не-легкости;
а медитация – это недвойственная энергия,
единая с самой собой и легкая.
Мышление невозможно без двойственностей,
вот почему медитация просит тебя идти за пределы мышления.
В момент, когда нет мышления —
никакого журчания мысли —
энергия становится целостной,
и происходит качественное изменение.
Энергия не-мышления
открывает дверь в безмерное измерение.
Так что удержись даже от поиска
Просветления или Природы Будды,
потому что во всяком поиске
механизмы мысли
вступают в работу и порождают двойственности.
331. Любовь.
Не забывай ни на минуту искать божественное,
потому что времени всегда мало,
а задача велика
и, кроме того, ум полон колебаний.
На самом деле эти колебания и есть ум.
Помни это и продолжай осознавать этот факт
как можно дольше,
потому что в момент осознания колебания затихают,
и в паузах между ними появляются проблески,
проблески себя, проблески не-ума.
Следует полностью трансцендировать колебания ума,
чтобы прийти к дверям возлюбленного.
Не-умствование – это дверь.
И
Но ищущий спит.
Ум – это сон.
Вот почему тебе придется быть внимательным и бдительным
ко всему, что проходит мимо твоего сознания, —
быть внимательным даже к моментам невнимательности.
Благодаря постоянному осознаванию
духовный сон будет разрушен,
и ты будешь трансформирован.
В этом – твой потенциал,
в этом – потенциал каждого,
и время для тебя пришло.
Но семя может остаться семенем и зачахнуть.
Возможность может быть утрачена.
Ты свободен быть либо тем, чем тебе предназначено быть,
либо тем, чем тебе быть не предназначено.
Человек свободен быть или не быть —
это и его великолепие, и его бремя.
Свобода означает ответственность,
так что будь внимателен.
Если ты сможешь достичь своего потенциала,
если ты сможешь расцвести во всей своей полноте,
тогда – блаженство,
тогда – экстаз, в противном случае,
в твоих руках – лишь пепел,
а в сердце – муки.
В конце концов, все зависит от тебя:
рай или ад —
ты и только ты будешь нести за это ответственность.
Так что будь внимателен.
Мои благословения всегда с тобой.
332. Любовь.
Метафизика рождается из детского любопытства,
поэтому, несмотря на свое величие, она остается незрелой.
И ответы на предельные вопросы где-то глупы,
потому что предельное не просто непознано,
оно непознаваемо.
Зрелым можно считать тот ум,
который понимает невозможность
познания абсолюта,
и с этим пониманием
появляется новое измерение:
измерение бытия.
Знать невозможно, но возможно быть.
Или другими словами:
что касается абсолюта, только бытие есть знание.
Это измерение – религиозное измерение,
и если ты не религиозен в этом смысле,
то продолжаешь задавать абсурдные вопросы
и накапливать еще более абсурдные ответы.
В маленькой захолустной школе
учительница, стоя у доски, объясняла
арифметические задачи.
Она была приятно удивлена, что ее самый бестолковый ученик
внимательно слушает,
что было на него не похоже.
Она тешила себя мыслью, что наконец
долговязый парень начал что-то понимать.