Посланник Тьмы

Теттенсор Е.л.

– Четыре, Эни. Четыре. Или ты уже прекратила считать?

– Я прекрасно умею считать, - зло ответила женщина.
– Ты здесь не единственный, у кого есть мозги.

– Правда? Тогда почему я единственный, кто понимает, что происходит? Все, кто хоть раз притрагивался к трупам - мертвы. Считаешь, что это совпадение, да, Эни?

– Возможно, - ответила Эни.
– Мы до сих пор точно не знаем, что случилось с могильщиком. Он мог попросту уехать. Он был трусом, в конце концов.

– Ха! Ты глупа!

– Вы оба глупцы, - сказал третий. Его акцент отличался от остальных,

был более явным.
– Даже если ты прав, Керн, слишком поздно давать задний ход. Если мы провалимся, все сообщество будет под угрозой. Я бы предпочел испытать судьбу при встрече с линчевателями, нежели потерять все.

– Линчеватели, – недоверчиво повторил другой мужчина. – Это то, что, как ты думаешь, происходит? Они нашли Райена с около сотней ран от ножа в горле и следами удушения. Мы уже знакомы с самосудом. Вы видели такую жестокость?

– Вы преувеличиваете, – сказала Эни презрительно.

Голова Зака разрывалась, когда он слушал. Его похитители были напуганы, особенно их пугал человек по имени Керн. Это звучало так, будто один из них, а может и больше, умер. Зак не знал, что такое «дружинники», но он знал много о линчевателях. Каждый уличный мальчик знал о них. Они могли просто появиться, группа обычных прохожих, чтобы остановить вора или вандала. Более пугающие группы были основаны, чтобы ловить насильников или убийц, и убедится, что они разобрались. Самосуд не был редкостью в Пяти Деревнях, особенно в Кенниане, и, насколько Зак мог сказать, охотники не слишком беспокоятся об этом. Но он никогда не слышал о чем-то настолько отвратительном, как случай с Райеном.

Голоса стихли, когда к ним подошёл ещё кто-то. Послышались глухие приветствия, и затем незнакомый голос произнёс:

– Вот вы где. Я пришёл раньше, но дом был пуст. Где вы были?

У этого человека акцент был мягче, как у Эни и Керна, и похож на речь жителей Кенниана. Зак решил, что все его похитители местные, кроме одного. Ленуар бы гордился, что Зак сам пришёл к таким выводам.

– Мы уходили, чтобы узнать новости о Лэшни, – сказала Эни. – Они нашли его в переулке в Берривине. Ты тоже об этом слышал?

– Да, слышал. И что?

– Это сделали четверо, – сказал Керн снова.

– Мы подозреваем линчевателей.

– Ты подозреваешь линчевателей, – прошипел Керн.

– Вы слишком легко отвлекаетесь, – холодно сказал новенький. – Помните о цели. Если вам удастся это сделать, ваш клан будет могущественнее, чем большинство других. Сохраняйте это всегда в своих мыслях и не волнуйтесь. Лучшее для своего клана – это всё, что имеет значение.

– Это значит, что каждый из нас медлит, – сказал Керн.

– Конечно, мы медлим, – сказал мужчина с сильным акцентом. – Клан всегда превыше всего. Где твои ценности? Или ты так долго жил среди горожан, что забыл, кто ты?

– Я тут родился, – сказал Керн. – Что клан сделал для меня? Они даже не знают о моем существовании. Какое мне дело до того, что они могущественны?

– Дело не в силе, – сказал другой человек. – Наши люди страдают. Это небольшая цена за то, чтобы исцелить их.

– Для тебя, возможно.

– Ты можешь покинуть нас в любое время, Керн.

– И пойти куда? Мне нужны деньги.

По половым доскам над головой Зака послышались звуки шагов, будто кто-то начал ходить. Когда Керн заговорил снова, его голос звучал спокойнее:

– Это просто... это выходит из-под контроля. Ты никогда не говорил о том, что нужно причинить кому-то вред. Они должны были быть уже мертвы. И теперь эти убийства...

– Достаточно, – сказал новоприбывший. – Сколько времени тебе еще нужно? Это уже и так заняло больше, чем ты говорил.

– Это сложнее, чем мы ожидали, – сказал мужчина с сильным акцентом. – Мы провалились дважды, но мы получили ценные уроки.

– Вы можете обойтись без другого целителя?

– Потеря Райена – неудача, но я думаю, у него была кишка тонка для этого. Он выполнил свою задачу; я узнал всё, что мне нужно от него. Мы близко сейчас. Мне нужно только сделать несколько изменений.

– Тогда сделай это! Охотники будут вынюхивать, и это только вопрос времени, когда они найдут нас. Спешите готовиться, и сообщите мне, когда будете пытаться снова. Я хочу быть здесь в это время.

– Как пожелаешь.

Новичок ушел, и троица вернулась к спору. Зак перестал слушать. Просто не хотел слышать больше об убийстве и линчевателях, не хотел думать о своих похитителях, о том, что они планировали для него. Вместо этого он цеплялся за те несколько слов, что сказал новичок.

Охотники шли. Ленуар шел. Зак закрыл глаза и ждал.

* * *

Ленуар никогда не ждал ночи с таким нетерпением. Его нога беспокойно двигалась под столом, а глаза косились на окно каждые несколько минут. Он не двигался с места весь день. Буфетчица дошла от любопытства до нервозности, а потом и до боязни. Она уже давно перестала приносить ему вино. Это было к лучшему; ему нужно было подумать о Винсенте. Наконец, когда Николя не мог терпеть больше, он схватил свое пальто и направился к двери, не обращая внимания на каменное лицо буфетчицы. Это еще не был закат, но уже близко. У него было достаточно времени, чтобы добраться к главной площади рынка. Ленуар не был уверен, почему он выбрал это место, но это казалось хорошей приметой, в любом случае.

Он сидел на скамейке в западной части площади. Его нога снова начала нервно дергаться от ожидания. Тени сгущались, вылезая из-под зданий и двигались через площадь. Уже осталось недолго. Он смотрел, как фонари зажигались, каждый из которых создавал небольшой круг света на камне под ними. Он смотрел, как продавцы закрывают свои магазины. Он высматривал Мердена, но провидец так и не появился. Возможно, ему нужно некоторое время, чтобы отделаться от волнений предыдущей ночи.

Тьма пришла, но площадь не опустела сразу. Тут всё еще были уличные музыканты, продавцы цветов и другие торговцы, чьи услуги были нужны вечером. Романтика была в моде этими днями, и молодые дворяне Кенниана часто могли находиться в районе рынка, где они были в бесконечных поисках преимуществ, которыми могли произвести впечатление на юных леди. Ленуар желал, чтобы они все ушли. Там, где есть столько легкомыслия, однажды появится цинизм, а они казались к нему положительно настроены.