Посланник
Шрифт:
Найл стал закручивать сознание в спираль, в смерч, в тугой вихрь, уплотняя до консистенции чугунного ядра, и метнул себя против щедрых потоков жизненной энергии, надеясь преодолеть встречное течение и достучаться наконец до сознания Богини.
Ядро промчалось по накатанному веками руслу и ухнуло в пустоту…
– Ничего, – сказал правитель, сел и устало потянулся.
– А что ты хотел увидеть? – хмуро поинтересовалась принцесса. – Сон о великой победе?
– Я бы согласился и на невеликую, – отшутился Найл.
Рион принес трех довольно крупных палочников,
С первыми, светлыми сумерками люди уже успели поесть и сыто развалились возле догорающего костра, сонно хлопая глазами. И тут, совсем не к месту, из низины послышались осторожное чавканье, сухой треск, зашелестела высокая трава, замелькали темные силуэты…
Около полусотни человеко-лягушек побежали вверх по ровному открытому склону, высоко вскидывая ноги, громко хлопая огромными ступнями и отчаянно плюясь. Преодолеть им нужно было не меньше трехсот метров – за это время путешественники успели спокойно собраться, выстроиться в плотный отряд, приготовить оружие. Когда до нападающих оставались считанные шаги, смертоносцы замедлили их движение волевым ударом, люди метнули копья в тех, кто еще мог кое-как двигаться, а потом паучата побежали вперед впрыскивать яд. Все кончилось за считанные минуты, причем ни у кого не возникло даже тени страха. Что заставило детей болот броситься на явную и бесполезную смерть, так и осталось тайной.
– По-моему, они просто свихнулись здесь от тоски, – брезгливо сморщилась принцесса. – Но караульных на ночь выставить все-таки надо.
До утра путников никто больше не тревожил, а с первыми лучами солнца они отправились дальше.
Ровный, гладкий камень, служивший домом для бегающей травы, сменился нагромождением угловатых предметов с острыми гранями, разрезающими ноги и выворачивающими ступни. Поверх всего этого росла сочная, по пояс, трава, и что лежит там, под нею, понять было невозможно. К счастью, через сотню метров пошли тростники, растущие на чем-то очень мягком, пружинящем. Затем опять начался камень, ровный, как стол, и поросший толстым слоем светло-голубого влажного мха; потом – кочки метра по три высотой, между которыми блестела темная масляная вода. Найл подумал, что смертоносцы испугаются, но те довольно ловко прыгали с кочки на кочку, а вот люди постоянно поскальзывались и съезжали в пахнущую гнилью жижу. Правитель и сам раза три не удержался на ногах.
За кочками начался густой, высокий кустарник, где паучата распугали несметное число мух, небольших жуков, мотыльков и каких-то ползучих тварей и выгнали на свет одного солидного жука-могильщика. Почувствовав себя в относительной безопасности, Найл разрешил привал, разделся и повесил мокрую тунику на ветви. Ложиться в траву он не рискнул, предпочтя откинуться на гибкий ствол приземистого
Не прошло и минуты, как Тания заметалась с отчаянными воплями, зажимая рукой кровоточащую рану на ноге.
– Что случилось, что?.. – поймала ее Нефтис.
– Не знаю… Сидела на траве, и вдруг – р-раз. Не знаю откуда.
Найл вынул мачете, вонзил в рыхлую землю, надавил. Отвалился крупный пласт черной, жирной почвы. В открывшемся отверстии мелькнул и исчез белый хвост. Из отваленного пласта вынырнул еще один маленький, чуть больше пальца, но весьма зубастый червячок, плюхнулся в траву и тут же пропал.
– Все ясно, – тяжело вздохнул правитель, – пошли отсюда.
Сонра быстро сделала Тании перевязку, и путники стали продираться через кусты, пока не выбрались на обширную цветочную поляну. Здесь Найл опять рискнул остановиться и перевести дух.
Некоторое время все боялись садиться – отдыхали стоя. Первой сдалась ученица медика. Она решительно махнула рукой и вытянулась во весь рост среди хрустких трубчатых цветов. Немного выждав, рядом прилег Рион, потом одна из стражниц, за нею другая. Найл тоже решил рискнуть и дать немного покоя натруженным ногам.
Поначалу люди напряженно ждали первого крика боли, но ничего не происходило, и постепенно путешественники расслабились. Среди тишины и щекочущего цитрусового аромата цветов было хорошо и покойно.
Найл начал погружаться в усталую дрему, когда услышал неясный шепот. Правитель насторожился. Шепот раздавался совсем рядом, в центре поляны.
– Тут кто-то есть? – неуверенно спросила Нефтис.
На некоторое время воцарилась тишина, а потом шепелявый голос натужно прошептал:
– Мы здесь…
– Кто «мы»? – переспросила стражница.
– Мы здесь… – опять прошепелявил голос. Нефтис встала, недоуменно оглядываясь.
– Мы здесь… – послышалось вновь. Следом за начальницей поднялись еще несколько служанок.
– Мы здесь… – донесся тихий шепот, а затем внятно заплакал ребенок.
– Там! – указала одна из стражниц на центр поляны, но тут Найл сообразил, в чем дело.
– Куда вы собрались? Никого там нет. Это вас цветы в ловушку заманивают. Ложитесь, отдыхайте.
– Но там же ребенок?!
– Нет там никого, не первый раз я с этим встречаюсь. Ложитесь, отдыхайте.
Ребенок плакал довольно долго, потом резко замолчал. На душе стало намного легче – все-таки не обращать внимания на детский плач нормальному человеку трудно; но тут на ноги вскочила принцесса.
– Савитра? Ты? – Мерлью прислушалась к чему-то своему, кивнула: – Да, да, сейчас.
Но не успела она сделать и шагу, как Найл подскочил и повалил ее на землю.
– Куда?!
– Там же Савитра!
– Какая Савитра?! Савитра мертва!
– Но я ее слышу!
– Да нет же ее, нет. Это ловушка. Савитра мертва, ты сама ее похоронила. А голоса эти – ловушка. Цветы заманивают. Савитра умерла.
– Сама знаю, пусти!
Принцесса вырвалась, села, сорвала один из цветов и стала его меланхолично жевать. Правитель попытался накрыть ее руку ладонью, но девушка только нервно передернула плечами.