Посланник
Шрифт:
Михайлов усмехнулся.
– Рано пташечка запела - как бы кошечка не съела.
– Но Михайлов решил не раз-задоривать пока Сабониса.
– До моря еще доплыть надо.
– Не боись, генерал, доплывем. Все продумано до мелочей, проколов не будет.
– А вот это уже радует, - поддержал мысль Михайлов. Но ты-то по приезду в море с девочками, а мне еще потрудиться придется. Море еще заработать надо.
– Не боись, - вновь уверенно произнес Сабонис.
– Лично попрошу за тебя - снача-ла море, а потом уже показания давать станешь. Все будет в шоколаде!
" В говне ты будешь, а не в шоколаде, - ухмыльнулся про себя Михайлов.
– На-верняка тебя в этом море и утопят хозяева, что бы все следы замести. А я бы действитель-но был в шоколаде, только мне русские конфетки ближе и тебе этого не понять".
Зазвонил сотовый и Сабонис от удовольствия аж прищелкнул пальцами.
– Вот и все, генерал, за нами приехали. Сейчас спокойно выходим и садимся в машину. Если дернешься - придется тебя застрелить, а очень не хотелось бы. Иди впере-ди, я чуточку сзади.
– А куда там потом садиться, в какую машину?
– наивно спросил Михайлов.
– Иди, генерал, иди - не промахнешься.
Михайлов вышел из квартиры, спустился по лестнице, слыша за собой шаги Са-бониса, подошел к подъездной двери. Никого не было. Толкнул ее и увидел микроавтобус с открытыми задними дверками, вплотную подогнанный к подъезду.
– Действительно - не промахнешься.
– А то..,- довольно констатировал Сабонис, усаживаясь в салон без окон.
– Скоро на месте будем.
Ехали минут пятнадцать. И снова он вышел из машины прямо в открытую дверь, так и не увидев, куда его привезли. Но по времени и поворотам догадался - Польское консульство. Машина не могла петлять по городу - слишком опасно.
В комнате, куда привели Михайлова, было всего лишь одно окно, выходящее во внутренний дворик. И он видел, как прохаживаются там двое мужчин, наверняка охран-ники.
Сабонис достал коньяк.
– Надо отметить, генерал. Не стану скрывать - это уже не российская территория. Основное дело сделано.
– Что ж, Юрий, выпью немного с вами на Польской территории. Но дело будет сделано лишь на Американской земле. А потешить иллюзии можно и здесь.
– Это уже не иллюзии, генерал.
– Сабонис опрокинул коньяк в рот.
– Диппочта не подлежит проверке. Отсюда - Москва, потом Варшава и наше посольство там. Вот и все.
– Все будет тогда, Юрий, когда я ступлю ногами на землю американского конти-нента. А посольство - это тоже иллюзии.
– Он выпил коньяк.
– У нас разные взгляды. У меня практичные, у тебя мечтательные.
– А-а, - махнул Сабонис рукой.
– Какая разница, все равно результат будет еди-ный. Пару дней - и я на море.
– Он помолчал немного, видимо мечтая, затем продолжил: - Это не городская квартира, здесь ФСБ не пляшет. Ладно - пойду отдыхать. А ты, генерал, если захочешь в туалет, поесть, поспать - скажешь дядьке за дверью - все организует.
Михайлов, оставшись один, прикрыл веки. "Комната наверняка просматривается, - рассуждал про себя он.
– Значит необходимо вести себя соответственно. Дядька за две-рью - его лицо ничего мне не даст, простой охранник. А кто в консульстве завербован Сабонисом? Надо это выяснить".
Он подошел к двери и открыл ее. Здоровенный накаченный детина тупо смотрел на него, не произнося ни слова.
– Можно мне поговорить с вашим начальником?
– попросил Михайлов.
Детина невозмутимо позвонил по телефону - явился Сабонис.
– Что, генерал, не ожидал?
– он усмехнулся.
– Этот старый трюк не прошел? Ре-шил выявить человека в консульстве?
– Я - генерал, - подчеркнул Михайлов, - и в ваши шпионские игры играть не умею и не собираюсь. Это вы везде видите подвох, даже там, где его нет. Я хотел погулять на воздухе, в дворике, там тоже ходит охрана. И я полагал, что охранник сам это не решит. Вот и пригласил тебя, Юрий.
– Не меня, Николай Петрович, не меня. Начальника ты хотел видеть... Ладно, иди - гуляй.
– Ты не учитываешь одного, Юрий - ты профи в шпионстве, а я в военном деле. Я ученый, а не шпион и все ваши прибамбасы пусть с вами и остаются. Ты в эти игры с ФСБэшниками поиграешь, если нарвешься. А меня они просто грохнут без всяких услов-ностей, как изменника Родины.
Сабонис явно не хотел продолжения разговора. Скорее всего его оторвали от важного дела, которое должно быть закончено. Наверняка общался с Лэнгли по закрытой линии, получая дальнейшие инструкции. Он так и не ответил ничего, торопясь уйти.
Небольшой дворик, зеленая травка, высокий забор и два гуляющих накаченных охранника... Михайлов достал пачку сигарет, закурил, потом подошел к одному из охран-ников.
– У меня скоро закончатся сигареты, можно мне принести такие же?
– Он показал пачку.
Охранник кивнул головой, но ничего не ответил и отошел. Михайлов докурил сигарету и вернулся в комнату. Присел в кресло, закрыл веки и задремал в раздумьях. Его разбудил охранник, принесший пачку сигарет. Пятнадцать минут сна немного освежили Михайлова. И он выработал для себя план - прорываться к своим лишь в Варшаве, когда его подвезут к американскому самолету. За это время что-нибудь да узнает существенно-го.
Он включил телевизор. В новостях как раз рассказывали о взрывах. Погибли все охранники. О нем, его жене и водителе не говорили вообще ничего. "Как она там без меня - переживает наверняка сильно. Да и Суманееву достанется не мало. Интересно - вычислит он ходы Сабониса или нет? Если вычислит - меня заберут в Варшаве, не раньше. При посадке в самолет. А значит и мне надо не дать Сабонису в этот самолет сесть - территория Штатов, там его Суманееву не взять".
А Юргис, развалившись в кресле, уже не думал о переправке Михайлова в Штаты, считая это дело решенным. И даже не думал о повышении, и о своих хозяевах.