Посланник
Шрифт:
Есть, Шеф, вам бы в нашей академии преподавать.
– Спасибо, полковник, мне и своей работы хватит. Все, езжайте отсыпаться, а то завтра никакой будете с недосыпа. А голова нужна ясная, для других действий спецназ есть, - немного уколол Синицина Михайлов.
ХХХI глава
Цех по сбору истребителей, или как их ласково называли - Сушки, встал. Непри-вычная тишина не успокаивала, наоборот, немного волновала и будоражила. Некоторые из работяг видели цех словно впервые. Раньше приходили на рабочее место и приступали к работе,
Рабочим ничего не объяснили, распорядившись временно прекратить работу. И каждый гадал по-своему отчего. То ли ученья какие, то ли нововведенья, то ли еще какая хрень появилась в голове начальства. Суетились и бегали лишь учетчики, записывая, счи-тая, помечая выданные в свое время приборы и материалы. На складах сверяли каждую учетную гаечку.
Главное, что волновало работников - могут приостановить выплату зарплаты. Поэтому временной вопрос простоя становился решающим для всех.
Ходили, курили, обсуждали ситуацию в кулуарах, спрашивали начальника цеха. Но он сам ничего не знал - директор распорядился, ничего не объяснив. Считал, что должность обязывает и напускал на себя важность, объясняя, что завод секретный и так надо. Типа - знаю, но сказать не могу.
Когда начали считать, учитывать, проверять приборы, материалы и оборудование, понял, что идет элементарный учет, ревизия. Но не понимал: зачем надо останавливать производство. Люди в цехе проверенные и воровства нет. А, может, есть, поэтому и кутерьма такая? Если так, то все на кадры не спишешь, и ему отвечать придется. Решил сходить к директору.
– Что тебе, Стебловский?
– Недовольно спросил директор.
– Народ волнуется, Эммануил Федорович и я, естественно, тоже. Ревизия нача-лась, производство остановили - кража какая что ли?
– Генеральный позвонил из Москвы и приказал, сказал, что позже чуток объяснит. Так что никакой кражи нет, Виктор Михайлович, не волнуйся. Сам ни черта не понимаю, - развел руками Головянко.
– А ты Лугового давно видел, не у тебя он случайно сейчас?
Стебловский успокоился, отлегло немного от сердца. Главное - кражи нет, а ос-тальное все уляжется.
– Лугового?
– Начальник цеха задумался.
– Давно, на прошлой неделе, наверное. Зачем мне черт с рогами, чем меньше контрики ходят, тем лучше.
Головянко ухмыльнулся.
– Что же ты его так не любишь?
– Баба он что ли? От особистов одни неприятности, чего от них ждать. В прошлом месяце у меня лучшего прибориста уволил, откопал где-то, что тот по малолетству сидел за кражу. Двадцать лет прошло, мало ли что в юности было, а он еще и на меня наехал, типа я всякий сброд собираю. Я не сброд, я специалистов, как воздух ищу. Не хороший он, тридцать седьмого выкормыш. А-а-а, - Стебловский махнул
Луговой всегда его раздражал своей необоснованной подозрительностью. Кто ви-дит в людях только плохое - сам непорядочный человек, считал он.
После уходя начальника цеха Головянко задумался. Обстановка нервировала, на-прягала. Главное - неизвестно что делать. Почему генеральный не звонит? Прекрасно же понимает, что мы волнуемся. Волнения - черт с ними, с волнениями. Делать что, что де-лать? Ждать сидеть? Он набрал номер Лугового - не отвечает, решил позвонить на рабо-чий телефон.
– Полковник Синицин, - прозвучал ответ.
Что за чертовщина, какой Синицин? Ничего не понял Головянко.
– А вы кто?
– прямо спросил он.
– Полковник Синицин, - вновь прозвучал ответ.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Я директор завода. Вы кто такой, поясните?
– Добрый день, Эммануил Федорович. Я к вам сейчас зайду.
Что еще за Синицин, где Луговой, почему цех встал? Куча вопросов, а ответов нет. Сняли Лугового - нового должны представить - не представляли. Может и Синицин это. Не успели? Вряд ли. Что-то все здесь не так. Головянко нервничал, очень нервничал.
В кабинет вошел мужчина.
– Полковник Синицин, вы со мной разговаривали, Эммануил Федорович.
Головянко указал рукой на кресло.
– Присаживайтесь, кто вы?
Синицин протянул удостоверение.
– Олег Игоревич, ФСБ России, центральный аппарат, г. Москва.
– Из Москвы даже?
– Головянко вернул удостоверение, стараясь скрыть волнение.
– К нам по какой милости?
– Собственно я не к вам приезжал, но пришлось задержаться и даже посетить. ЧП у вас, Эммануил Федорович, ЧП. Поэтому договоримся так - я задаю вопросы, вы отве-чаете. Потом наоборот, если вопросы у вас появятся.
Он видел, как затряслись руки у директора, значит, тактика его верна, что-то скрывает директор, беспокоится.
– Хорошо, Олег Игоревич, какое ЧП?
– Мы же договорились - вопросы задаю я, потом вы, - Синицин вежливо улыб-нулся.
– Я готов ответить на все ваши вопросы. Только вы мне поясните, что за ЧП? Я все-таки директор завода.
Синицин понимал, что Головянко тянет время, ему крайне важно знать о каком ЧП идет речь. В зависимости от этого сориентироваться - что отвечать и как. Директор побледнел, руки тряслись, но говорил четко, не смотря на жалкий вид.
– Не хотите отвечать здесь, Эммануил Федорович, поедемте в управление, допро-шу вас там.
– Это что допрос, на каком основании?
– Еще более разнервничался Головянко, достал из пиджака и положил под язык таблетку.
– Здесь беседа, в управлении был бы допрос, раз вы не хотите говорить.
– Да поймите вы, - директор подбирал слова, - я руководитель завода, секретного, между прочим, завода, а вы ничего не объясняете. А-а, - махнул он рукой, - спрашивайте.