После бала
Шрифт:
– Согласен. Ты знаешь, как лучше это сделать? Может ее драконий огонь возьмет?
– Сначала нужно изгнать демона. Иначе мы его просто выпустим. Сумеешь продержать его еще день? Мне нужно подготовиться.
– Запросто. От меня что-нибудь нужно?
– Твоя сила, - Алиас потряс головой, избавляясь от назойливого шелестящего шепота.
– А сейчас мне лучше уйти отсюда.
Они вернулись в тронный зал. Джарет щелкнул пальцами, выхватил из воздуха полный бокал вина и протянул некроманту. Тот жадно выпил.
– Прости.
– Так уж и быть, прощаю, - Джарет достал кристалл.
– Надо же,
– Может, всё-таки продашь? Я хорошо заплачу.
– Зачем он тебе?
– И ты еще спрашиваешь? Это же великолепный материал для опытов!
– А-а-а... - протянул Джарет.
– И что ты мне за него дашь?
– Хочешь диадему, которую мне король троллей подарил?
– И браслеты тоже.
– Это уж слишком!
– Алиас возмущенно всплеснул руками.
– Либо браслеты, либо диадему.
– Ладно, пусть будут браслеты, - Джарет протянул некроманту кристалл.
– Только у меня условие. Подожди до утра, хочется посмотреть, как он отреагирует на наше солнце.
– Договорились.
И друзья пожали друг другу руки.
Герберту было очень жаль себя. Маникюр безвозвратно погиб. О прическе можно было даже не вспоминать. Большая часть заколок потерялась, в волосах запуталась паутина. Здесь она была гораздо более липучая, чем в замке графа. Туфли ободрались о камни, брюки порвались, на фрак попали капли невыносимо вонючей жижи, и его пришлось бросить в болото. Герберт уже начал сомневаться, правильно ли поступил, не сдавшись на милость графа. С другой стороны, он всё еще был жив и даже двигался в правильном направлении, если конечно, не сбился с пути в этих подвалах. И спросить некого. Вся местная живность очень резво исчезала с дороги, едва завидев оскал вампира.
Впереди коридор опять раздвоился. Герберт остановился и попытался сообразить, куда ему повернуть. Вдруг из левого прохода медленно вылетело что-то напоминающее большой мыльный пузырь. Внутри него в переливающейся глубине кружились крошечные фигурки людей, одетых в нарядные костюмы. Герберт зажмурился, подозревая, что у него начались галлюцинации. А когда открыл глаза, оказался в самом центре бальной залы. Мимо него проносились танцоры в причудливых нарядах и масках. Он испуганно оглядел себя, но костюм и всё остальное снова было в полном порядке. Герберт коснулся лица. Нет, на нем маски не было.
Вокруг слышался смех, музыка, взлетали в воздух ленты серпантина, кто-то щедро обсыпал Герберта искрящимся конфетти. И вдруг прямо перед собой он увидел Джарета. Король гоблинов чуть улыбнулся и протянул руку. Как во сне, Герберт взял ее, позволяя увлечь себя в круг танцующих. Танец был странный, не похожий ни на один, из известных вампиру.
– Как тебе мой бал, Герберт?
– бархатный голос Джарета обволакивал, манил, обещал... Но Герберт, хоть и приводил графа в отчаянье своей ленью, кое-что усвоил из его уроков магии.
– Это ведь иллюзия?
– Верно, - Джарет с легким удивлением приподнял бровь.
– А у тебя есть способности. Жаль, что ты не развивал их раньше. А теперь уже слишком поздно.
– Почему?
– Герберт попытался удержать руку в шелковой перчатке, но король гоблинов растаял в воздухе.
– Потому что уже начинает светать, Берти, - смех Джарета прозвучал сразу отовсюду.
Бал вокруг Герберта обернулся вихрем конфетти и осыпался ему под ноги. В подвале заметно посветлело. Только сейчас он заметил, что потолок подземных коридоров не сплошной, в нем попадались решетки и провалы, из который просачивался желтоватый свет. Герберт кинулся в более темный проход и угодил в тупик. Сзади что-то с шумом обрушилось, он обернулся и в ужасе увидел, что земляной свод обвалился. Герберт оказался в ловушке. Солнечный свет уже заполнял подземелье. Оставался лишь один более-менее темный угол. Герберт забился в него, всхлипывая от страха. Почему не приходит сон?! В замке графа к утру его непременно охватывала неодолимая сонливость. Солнечный луч скользнул по носку туфли вампира. Поднялся выше. Герберт по-детски закрыл глаза руками и разрыдался.
– Вставай, а то самое интересное проспишь!
– Джарет растолкал уснувшего в кресле Алиаса.
– Ты все-таки подмешал мне что-то в вино, - некромант с трудом поднялся.
– Таких снов я уже лет шестьдесят не видел.
– Тебе полезно, - Джарет выразительно повертел в пальцах кристалл.
– Забирай свою покупку, пока он не самовоспламенился.
– До этого не дойдет, - Драккони зевнул и достал свой кристалл. Некоторое время смотрел в него, потом сдался.
– Нет, не получается у меня твоя магия.
– В сто тридцать пятый раз показываю, - Джарет выхватил у Алиаса хрустальную сферу и поднес к самому его лицу.
– Иди. Нет, подожди, плащ возьми, а то он и в самом деле ожогами покроется.
Драккони перекинул через руку тяжелый плащ с капюшоном и шагнул в стремительно разрастающийся кристалл. Быстро огляделся. Так, Джарет в своем репертуаре. Выйти получится только через дыру в потолке. Он-то выберется, а вот как вытащить Герберта? Алиас не удержался от злорадной улыбки. Сжавшийся в темном углу ободранный мальчишка ничем не напоминал элегантного виконта, чуть не цапнувшего его год назад в замке графа фон Кролока.
– Первый раз вижу плачущего вампира.
Герберт подскочил от неожиданности и торопливо вытер глаза рукавом рубашки. Человек, невесть откуда появившийся перед ним, был смутно знаком. Высокий, одетый в простую черную куртку и брюки, заправленные в сапоги. Герберт всмотрелся в его лицо. Строгие черные глаза в окружении морщинок, крупные черты лица. Серебряные от седины длинные волосы, собранные сзади в хвост.
– Я тебя помню...
– Герберт нахмурился.
– Ты - колдун. Алиас Драккони, да?
– У тебя прекрасная память, - Алиас удивленно поднял брови.
– Особенно учитывая, насколько мимолетной была наша прошлая встреча.
Некроманту показалось, что вампир готов кинуться на него. Год назад его спасла быстрота реакции и серебряная цепь. Сейчас Герберта сдерживали солнечные лучи.
– Ты пойдешь со мной, - спокойно сказал Алиас.
– Я бы предпочел, чтобы ты шел сам. Тащить тебя будет тяжеловато, - он швырнул вампиру плащ.
– Закутайся, если боишься солнца. Но вообще-то местное светило не причинит тебе вреда. Так что прекращай истерику.