После – долго и счастливо
Шрифт:
– Подумал, что стоит спасти тебя, Смит немного низковат. Ужасный партнер для танцев, – произношу я, когда наконец получается что-то связно выговорить.
– Он рассказал мне, что ты его подкупил, – улыбается она, качая головой.
– Вот ведь гаденыш. – Я бросаю сердитый взгляд на предателя, который садится обратно на свое место, по-прежнему один.
– Вы очень сблизились, по крайней мере с тех пор, когда я в последний раз вас видела, – восторженно замечает она, и я, как бы ни старался, ничего не могу поделать с румянцем, заливающим щеки.
– Да, наверное, – пожимаю я плечами. Она крепче обнимает меня за плечи, и я вздыхаю. Черт возьми, вздыхаю в буквальном смысле слова, и знаю, что она меня слышит.
– Ты отлично выглядишь. – Она пристально смотрит на мой пирсинг. Я решил вставить кольцо обратно через несколько дней после того, как мы встретились в Чикаго.
– Отлично? Не знаю, хорошо ли это. – Я прижимаюсь к ней еще больше, и она не возражает.
– Очень хорошо, красавчик. Очень сексуально. – Последняя фраза слетает с ее пухлых губ случайно. Это ясно по тому, как широко раскрываются ее глаза и как она прикусывает нижнюю губу.
– Ты самая сексуальная женщина в этой комнате и всегда такой была.
Она слегка опускает голову, пытаясь спрятаться в лавине длинных светлых кудряшек.
– Не прячься. Не от меня, – тихонько говорю я. От этих знакомых слов меня охватывает ностальгия, и, судя по выражению ее лица, она чувствует то же самое.
Она торопится сменить тему:
– Когда выходит твоя новая книга?
– В следующем месяце. Ты ее прочитала? Я отправил тебе сигнальный экземпляр.
– Да, прочитала. – Я пользуюсь возможностью и притягиваю ее к груди. – Я прочла все твои книги, помнишь?
– И что думаешь? – Песня заканчивается, начинается другая. Когда женский голос наполняет комнату, мы смотрим друг другу в глаза.
– Эта песня, – тихо смеется Тесса. – Ну конечно, куда же без этой песни.
Я убираю выбившийся локон от ее глаз, и она, медленно моргнув, сглатывает.
– Я так рада за тебя, Хардин. Ты потрясающий автор, борец за восстановление самого себя и противник алкоголизма. Я видела интервью о твоем непростом детстве, которое ты дал «Таймс». – В ее глазах стоят слезы. Не сомневаюсь, что, если она заплачет, я потеряю остатки самообладания.
– Ничего особенного, – пожимаю я плечами, еще сильнее любя ее за то, что она мной гордится, но при этом испытывая вину из-за эмоций, которые в ней пробудил. – Ты должна знать, что я никогда не ожидал ничего подобного. Я имею в виду, что не хотел, чтобы тебе было перед всеми стыдно за то, что я написал эту книгу. – Я говорил ей это уже сотни раз, и она всегда отвечала одинаково.
– Не беспокойся об этом, – улыбается она, глядя на меня снизу вверх. – Все было не так плохо. Знаешь, ты многим помог. Очень многие любят твои книги. В том числе и я. – Тесса краснеет, и я тоже.
– Это должна быть наша свадьба, – выпаливаю я.
Она вдруг останавливается, и ее ослепительная кожа словно утрачивает сияние.
– Хардин, – сердито смотрит она на меня.
– Тереза, – поддразниваю я. Мне не до шуток, и она это знает. – Я думал, что, прочитав последнюю страницу, ты передумаешь. Я правда так думал.
– Пожалуйста, прошу общего внимания, – говорит сестра невесты в микрофон.
Эта женщина раздражает меня до чертиков. Она стоит на сцене посереди зала, но я едва могу рассмотреть ее из-за стоящего перед ней стола – такая она низкая.
– Нужно подготовиться к моей речи, – со стоном жалуюсь я, проводя рукой по волосам.
– Ты будешь произносить речь? – Тесса идет за мной к столику, предназначенному для свиты молодоженов. Должно быть, она забыла про своего доктора, но мне глубоко на это плевать. Признаться, я этому безумно рад.
– Да, я же шафер, забыла?
– Я помню. – Она нежно толкает меня в плечо, и я беру ее за руку. Я собирался поцеловать ее запястье, но меня останавливает черный кружок-татуировка.
– Что это еще за хрень? – Я подношу ее руку ближе к лицу.
– Я проиграла пари на свой двадцать первый день рождения, – смеется она.
– Ты и правда сделала себе татуировку в виде смайлика? Какого черта?
Я не могу сдержать смех, рвущийся наружу. Крошечная улыбающаяся рожица настолько нелепа и так плохо выполнена, что это даже забавно. Но я все равно хотел бы оказаться рядом, чтобы посмотреть, как его делали, не говоря уж про день рождения.
– Конечно, сделала, – гордо кивает она, проводя указательным пальцем по татуировке.
– У тебя есть еще татуировки? – спрашиваю я, надеясь, что она ответит отрицательно.
– Нет, только эта.
– Хардин! – зовет меня низкорослая женщина, и я осуществляю свое намерение поцеловать запястье Тессы. Она отдергивает руку – но не от отвращения, а от удивления. По крайней мере, я на это надеюсь, пока иду к сцене.
Лэндон с женой сидят во главе стола: он обнимает ее сзади, ее ладони покоятся на его руке. Ах, молодожены. Жду не дождусь следующего года, когда в это же самое время они будут готовы оторвать друг другу голову.
Хотя, возможно, у них все будет по-другому.
Я забираю микрофон у этой неприятной женщины и откашливаюсь:
– Привет.
Мой голос звучит чертовски странно, и по лицу Лэндона видно, что он будет наслаждаться моим выступлением.
– Как правило, я не люблю выступать перед толпой. Черт, обычно я вообще не люблю находиться рядом с людьми, так что буду краток, – обещаю я гостям. – Наверняка большинство из вас уже пьяны или подыхают со скуки, так что можете смело меня игнорировать.
– Ближе к делу, – смеется невеста Лэндона, поднимая бокал с шампанским. Лэндон согласно кивает, и я на глазах у всех показываю им средний палец. Тесса, стоящая в первом ряду, смеется, прикрывая рот рукой.