После этой войны другой уже не будет
Шрифт:
Но ведь он, Варгас, и не собирался быть Верховным Командующим. Он-то прекрасно понимал, что скроен не для высшего эшелона власти и его место - на поле битвы. Так что он ни на что не претендует. И Гэтт должен был это знать Варгас сам ему часто об этом говорил.
– Я должен с ним повидаться, - наконец решил он.
– А я?
– спросила Лупе.
– А ты останешься под охраной наших войск, в полной безопасности.
– Не будь занудой. Где ты - там и я. Это девиз боевых подруг.
Варгас имел слабое представление о том, каким разрушениям подверглась Америка, потому что до того, как Гэтт приказал ему перебросить свою армию в Калифорнию для решающего сражения с Видермаером, он воевал в Италии. Но пока они летели на реактивном самолете в Техас, в город Зеро, он достаточно насмотрелся на разрушенные города и нескончаемые толпы беженцев. Однако сам город Зеро выглядел вполне благополучно - это было новенькое, с иголочки, создание генерала Гэтта. В центре его находился огромный стадион, превосходящий размерами Колизей, Астродом и все другие спортивные сооружения старого мира. Тренеры, болельщики и спортсмены съезжались сюда со всего мира для обсуждения военно-спортивных ритуалов.
Варгас за всю свою жизнь не видел столько генералов и их боевых подруг в одном месте: здесь собрались все соратники Гэтта, выигравшие войну за Установление Военного положения во всем мире. И все они были в наилучшем расположении духа.
Варгас и Лупе зарегистрировались в громадном отеле, построенном специально для этой ассамблеи, и сразу же поднялись в свой номер,
– Ого!
– сказала Лупе, разглядывая мебель в классическом стиле.
– Нич-чо се-е!
Она прекрасно владела английским, но, не желая, чтобы другие боевые подруги считали ее зазнайкой, предпочитала говорить с их специфическим простонародным акцентом.
Чемоданы генералу пришлось нести наверх самому, так как отель был настолько новым, что коридорные в нем еще не прошли проверку службы безопасности и поэтому пока еще не были допущены к работе. Варгас был одет в свой пропотевший черно-оливковый боевой мундир с орденом Льва - знаком отличия бессрочного Командира Вечного Корпуса. Этот знак он получил за свою самую знаменитую победу в Чако в 30-х годах.
Варгас поставил на пол чемоданы и рухнул в кресло с обиженным видом: "Я им боевой, а не коридорный генерал".
Лупе все еще в остолбенении таращилась на мебель. Сегодня она нарядилась в свое самое откровенное розовое атласное платье и ярко накрасила губы. Она была очень хороша сейчас - черные змеящиеся волосы, лицо развратной кошки и ноги, растущие от ушей. Однако для женщины ее формы были несколько грубоватыми, она скорее была похожа на генерала в юбке, только со слишком худыми ногами.
Варгас сидел, развалившись в кресле, на его лице деревенского увальня торчала пегая щетина. Он не имел дурной привычки бриться каждый день, считая, что и так выглядит достаточно прилично. Лупе наконец обрела дар речи:
– Эй, Ксакси (так она иногда его ласково называла), а что мы делать теперь?
– На черта тебе русский акцент?!
– рыкнул на нее Варгас.
– Закройся! Это не твоего ума дело. Я собираюсь на совещание и голосование в конференц-зале.
– Голосование? Это кто там собрался голосовать?
– Все наши генералы, чучело.
– Что-то я не въезжаю, - сказала Лупе, - мы же фашисты. Мы что, не можем обойтись без этих вонючих голосований?
– Счастье твое, что я тебя люблю, - ответил генерал, - потому что иногда мне хочется тебя прибить за твою тупость. Слушай сюда, мой стервятеночек, если фашисты иногда и голосуют, то они делают это лишь для того, чтобы лишить права голоса всех остальных.
– Ах вот так, да? Тогда понятно.
– Еще бы не понять, - продолжал Варгас, - если мы хотим совместно выработать общую программу дальнейшего развития, то только на это мы и можем рассчитывать. Голосование просто необходимо, чтобы удержать наших обожаемых ревизионистов от контрреволюции.
– Надеюсь, что это получится, - сказала Лупе, задумчиво почесывая ляжку, но затем, вспомнив о своих манерах, тут же почесала ляжку генерала. Потом она достала из холодильника текилу, шампанское и пиво и смешала свой любимый коктейль.
– И это все, за что вы будете голосовать?
– спросила она.
Варгас задрал ноги на кофейный столик, и столик тоненько заскрипел. Варгас знал, что для каждой новой партии генералов-постояльцев заказывается новая партия кофейных столиков. Ему нравилось слушать этот скрип - он был человек простой, со своими маленькими слабостями. Он еще немного поскрипел и затем ответил:
– Есть еще кое-что, о чем нужно проголосовать.
– Я что, тоже должна туда идти?
– спросила Лупе.
– Да нет же, ты же женщина, а недавно мы большинством голосов решили лишить вас права голоса.
– Блеск!
– ответила Лупе.
– На всех этих собраниях всегда такая скукотища! В дверь постучали.
– Войдите, - отозвался Варгас.
В комнату вошел долговязый парень, одетый в серую униформу. Отвисшая нижняя губа и глазки-щелочки - вылитый недотепа.
– Варгас - это вы?
– спросил он.
– Да, - ответил генерал, - и если ты еще раз войдешь без стука, я тебе хребет переломаю.
– Да я же по службе, - сказал тот.
– Я принес вам взятку.
– Так что ты раньше не сказал?
– удивился Варгас.
– Присаживайся, наливай себе.
Недотепа достал из внутреннего кармана толстый конверт и протянул его генералу. Варгас заглянул внутрь: он был набит тысячными кредитками с орлами.
– Дьявол, - сказал генерал, - можешь по-приятельски заходить ко мне, когда захочешь. Так для чего это, могу я осведомиться?
– Да я ж говорю вам - это взятка, - ответил парень.