После конца
Шрифт:
Щелкая языком, я издаю звук, который на универсальном человеко-зверином языке означает «Иди сюда», и ворон на шаг приближается. Я расслабляюсь, замедляю дыхание и протягиваю руку в попытке прикоснуться к нему, разделяя с ним свое спокойствие. Он позволяет взять себя на руки и складывает крылья, устраиваясь поудобнее. Я подношу его к груди, чтобы прижать к опалу, и, закрывая глаза, шепчу:
— Покажи, что ты видел.
Как и прошлой ночью, приходится немного подождать, прежде чем связь устанавливается. Но через некоторое время я ощущаю покалывание от соединения
Я вижу Уита. Он с двумя мужчинами, похожими на солдат, которых я уже видела с ним, Читает огонь в его пещере. Они нависают над ним, наблюдая за тем, как он пишет записку. Думаю, они хотят заставить его найти меня для них. Мои подозрения подтверждаются. Уита вынудили стать их пешкой.
Я вижу, как он колеблется, хлопает себя по карманам куртки и достает телефон. На время разговора двое мужчин уходят, оставляя его самого. Через некоторое время он прикладывает пальцы к губам и громко свистит, так же, как он делал при мне миллион раз. Потом, привязав записку к лапке ворона, он отпускает его, и тот взлетает.
Теперь я словно веду наблюдение с воздуха. Улетая, птица опускает голову и я вижу Уита, забирающегося на водительское сиденье коричнево-зеленого, похожего на военный, автомобиля, (сзади большими буквами написано «Джип»), в то время как остальные двое запрыгивают на пассажирское и заднее сидения. Уит ждет, пока они захлопнут двери и уезжает.
Опешив, я отпускаю птицу и наша связь прерывается. Кровь стынет у меня в жилах. Уит вовсе не пленник. Неужели он работает на людей, забравших мою общину? Или может эти люди сами на него работают? Я в таком шоке, что даже не знаю, что думать. Все утратило смысл. Боль предательства обрушивается снова, и я ничего не могу сделать, чтобы ее притупить.
Через откидное окошко палатки я вижу сидящего Майлса. Он приглаживает торчащие во все стороны волосы. По словам Уита ему нельзя доверять. Что для меня, в общем-то, и не новость: Фрэнки предупреждал, что он ненадежный.
Но теперь ясно, что Майлс — не единственный, кого мне следует остерегаться. Мой отец меня обманул. Собственный наставник охотится на меня. Доверять остаётся только себе. Я ещё никогда не чувствовала себя настолько одинокой.
Глава 24
МАЙЛС
Когда я просыпаюсь, она разговаривает с птицей. Это вроде и не должно меня беспокоить. Но я еще не совсем проснулся и волна тревоги накатывает прежде, чем я вспоминаю, что тусуюсь с сумасшедшей лишь ради достижения своей цели. А моя цель — увидеть лицо отца, когда я, наконец, сделаю что-то толковое.
Я не спеша вылезаю из палатки, теша себя надеждой, что прилетит фея, взмахнет волшебной палочкой и все вернется на круги своя. Но не тут-то было. Когда я поднимаюсь, Джуно смотрит так, словно ждет меня, чтобы сказать что-то очень важное.
— Чего? — спрашиваю я.
— Нам нужно уходить, — отвечает Джуно. — Сейчас.
— И что, никакого шашлыка из дичи на завтрак? — шучу я.
Она делает вид, что
— За нами идут. Поедим в пути, — говорит она в этой своей манере "я-твой-босс", которая начинает меня конкретно бесить.
— Ах! — вскрикиваю я, приподнимая бровь в приворотном удивлении просто для самого себя, так как она на меня больше не смотрит. — Не правительственные ли агенты нас преследуют? А может инопланетяне? Нет, постой. Это злые лесники, которые ведут учет популяции кроликов в заповеднике.
— Если хочешь помочь, можешь сложить палатку, — бесцеремонно заявляет Джуно. И хотя у меня не было особого желания становиться ее добровольным товарищем по паранойе, но это звучит так, будто она вообще сомневается, что такая задача мне под силу, и я принимаюсь вытаскивать колышки из земли.
— Может спервасоберешь постель? — говорит она.
— Ага, как раз собирался, — бубню я и вытягиваю надувные походные подушки и тонкие, как лист бумаги, термоодеяла.
К тому времени, когда до меня, наконец, дошло, как отсоединяются дуги, она, все упаковав и погрузив в машину, спешит ко мне на помощь.
— Ты что никогда не ночевал в палатке? — спрашивает она, но без издевки, которую я ожидал.
— Нет, — признаюсь я, запихивая последнюю дугу в чехол, — а что, так заметно?
Она поднимает глаза и едва заметно улыбается мне сжатыми губами. Я невольно улыбаюсь в ответ.
И в этот момент, как ни странно, мне хорошо. Несмотря на то, что после ночи на твердой земле у меня занемела спина. Несмотря на то, что я торчу посреди незаконно разбитого лагеря и лыблюсь параноидальной шизофреничке. И вообще, она кажется более-менее нормальной. Даже милой. Я ловлю себя на этой мысли, но она лишь проносится в голове, несколько раз срикошетив, и изживает себя. Эта девчонка — лишь средство достижения цели, — говорю я себе, — нужно просто доставить ее в Калифорнию. Прогоняя с лица улыбку, я завожу машину.
Джуно бросает сумку с палаткой назад и запрыгивает на пассажирское сидение рядом со мной. Птица с криком влетает в машину вслед за ней, садится на заднее сидение и смотрит, словно пытается меня спровоцировать.
— Это еще что? — спрашиваю я, указывая на птицу, пока Джуно закрывает дверь.
— Ворон поедет с нами, — отвечает она.
Я не верю своим ушам. Но стараюсь контролировать голос, напоминая себе, что неадекватная здесь она, а не я.
— И почему, позволь спросить, ворон поедет с нами?
— Потому что, если тот, кто послал его шпионить за нами, призовёт его снова, то нас без труда выследят.
Мой мозг опять закипает. Я смотрю на птицу исподлобья. Она бросает на меня мимолетный взгляд и как ни в чем не бывало, принимается чистить перья. Я поворачиваюсь к Джуно и вздрагиваю при виде ее странных контактных линз со звездой. По-моему, она даже ночью их не снимала.
Поверить не могу, что секунду назад счёл её нормальной, должно быть, у меня какой-то стокгольмский синдром. Развернув машину, я возвращаюсь на грунтовую дорогу, по которой мы приехали.