После нас - хоть потом
Шрифт:
– Родственники… - презрительно пробасил Вася-штангист.
– Какие там родственники? Тут в Бехтере дело. В раздевалке Гриньку без каски видели? Шишмарь у него на лбу видели? Чего вы суетитесь? Все уже улажено. Встретил я вчера Бехтеря, поговорил…
Все посмотрели на Васю. Бедный Бехтерь…
– Ну так как же все-таки?
– снова спросил меня Сталевар.
– Уезжает?
– Мужики!
– сказал я.
– Куда он от нас денется?
Перед тем как включить пресс, открыл инструментальный шкафчик, залез в него по пояс и, достав из-за пазухи ярко-оранжевый пистолет, проверил. Молчит пока…
После обеда, когда возвращались из столовой, меня окликнула Люська. Что-то, видно, случилось. Невеста наша была вне себя - аж зеленые искры из глаз сыплются. Позади нее с потерянным видом жался Гриша Прахов. И с чего это я взял, что они похожи? Так, слегка, может быть…
– Минька!
– бросила Люська, глядя мне прямо в глаза.
– С кем вы вчера дрались в сквере?
Я посмотрел на Гришу. Гриша Прахов ответил мне унылым взглядом и слабо развел руками.
– А друг с другом, - спокойно отозвался я.
– Разве не понятно?
– Я серьезно!
– сказала она.
Да уж вижу, что серьезно… Серьезней некуда. Надо понимать, проболтался Григорий.
– Я все рассказал Людмиле, Минька, - виновато пояснил он.
– А все - это как?
– Н-ну… в общих чертах…
– С кем вы вчера дрались?
– еле сдерживалась, повторила она.
– С инопланетянами, Люся, - сказал я.
– Тут, понимаешь, за Гришей с его планеты прилетели… А что ты на меня так смотришь? Сама спросила…
– Минька!
– голос у Люськи дрогнул от бешенства.
– Мне твои шуточки еще с такого вот возраста надоели! С вот такого вот…
И она показала рукой, с какого возраста ей надоели мои шуточки. Потом резко обернулась к Грише.
– А ты учись у него!
– зловеще посоветовала она.
– Учись, он тебя много чему научит! Вместе шутить будете! Но только не со мной, понятно?!
Брызнула напоследок зелеными искрами - и пошла. Гриша дернулся было вслед, остановился и беспомощно поглядел на меня.
– Кто тебя за язык тянул?
– сказал я.
– Ну беги теперь, догоняй… Скажи: извиняюсь, мол, за глупую шутку, попал под дурное влияние Миньки Бударина.
– Но…
– Иди-иди.
– Я развернул его и подтолкнул в спину.
– А то перерыв кончится…
Да, вразумил меня жировичок, хорошо вразумил… Спасибо ему. Не попадись он нам тогда перед дверью кабинета - я бы ведь на рожон полез, я бы майора за грудки тряс, я бы до самого их высшего начальства дошел… Чтобы все поняли как следует - психи пришли: один - буйный, другой - тихий…
Подходя к прессу, я еще издали заметил, что вся наша бригада столпилась возле инструментального шкафчика. Почуяв неладное, я ускорил шаг. Тут они чуть расступились, и в руках Валерки мелькнуло что-то оранжевое.
Увидев меня, бригадир лихо осклабился и, быстро прицелясь, сказал: «Бах!»
Не раздумывая, я бросился на пол. У Валерки отвисла челюсть. В такой позиции он меня еще не видел. Да и остальные тоже… Я поднялся, кряхтя от стыда, и, подойдя к бригадиру, отобрал у него пистолет.
– Тебя кто учил без спросу хватать?
– А чего ж ты его в шкафчик сунул?
– растерялся Валерка.
– Сталевар за ветошкой полез, а он как раз под ветошкой лежал…
– Говорил ведь шалопаям: не ваше, не трогайте… - забрюзжал Старый Петр.
– Вот народ…
– А это что ж такое?
– опомнившись от изумления, спросил Сталевар.
– Игрушка!
– бросил я.
– Племяннику купил…
– А с каких это пор у тебя племянники появились?
– Ну не племяннику… У знакомой одной пацан - вот ему…
– А-а… - На меня поглядели с пониманием.
– Дорогая, небось?
– Дорогая.
– Погоди, - все еще во мог сообразить Сталевар.
– А чего ж ты тогда залег?
– Поскользнулся!
– буркнул я.
Домой со смены нарочно пошел через сквер - посмотреть, как там, после сражения. Накрапывал дождик. Чистые пятна от выстрелов исчезли, на пропажу скамейки и урны никто не обращал внимания. Наверное, один только я и помнил, что здесь стояла скамейка…
14
– Наташка-то развелась, - сказала мать.
Я даже не заметил, когда она вошла, - транзистор сильно орал.
– Наташка?..
– рассеянно переспросил я.
– Какая Наташка?
Мать остолбенела.
– Наташка… - беспомощно повторила она, и я наконец отвлекся от разложенных на столе деталей.
– Развелась?
– спросил я.
– Давно?
– Да, говорят, недели две уже…
– Понятно… - сказал я, помрачнев. Вставил одну деталь в другую и состыковал все это с третьей.
Мать долго ждала продолжения. Потом подошла к столу и выключила транзистор.
– Ты жениться когда-нибудь думаешь?
– прямо спросила она.
– Думаю, мать, думаю…
– Вижу, как ты думаешь!
– сказала она, сердито наблюдая за тем, как детали в моих руках мало-помалу собираются в большой ярко-оранжевый пистолет.
– Хоть бы Гриша на тебя, что ли, подействовал! У них-то с Люсей…
– Мать, - сказал я.
– Ну ты же раньше Люську терпеть не могла.
– Мало ли что!
– возразила она.
– Раньше я ее не знала.
– Да пойми ж ты, мать, - сказал я с тоской.
– Ну не до того мне сейчас!
– Да уж вижу, что не до того! Семьи нет, детей нет, а он сидит в игрушки играет!..
Повернулась и вышла. Я с досадой бросил собранный пистолет на стол. Развелась… Ну и развелась! Какая тут Наташка, когда мы с Гришей уже второй месяц вроде как на военном положении!
Тут я заметил, что одна деталька осталась лишней. Ну вот… Снова теперь разбирать…
Машинку изучил - не хуже своего пресса. Собрать-разобрать - с закрытыми глазами, хоть норматив сдавай, а как работает - убей, не пойму… Вот она откуда, эта деталька. И все равно - какая-то она лишняя…