После нас - хоть потом
Шрифт:
– Сгинь!
– повторил он в восторге. И, подумав, добавил злорадно: - Контр-ра!..
Африкан хмыкнул и покачал большой выпуклой плешью.
– Ты гляди… - подивился он.
– Ловко у тебя выходит! С ГПУ небось сотрудничал?
Анчутка потупился:
– С НКВД…
– Ну то-то я смотрю…
Кажется, протопарторг хотел добавить еще пару ободряющих слов, но тут окраина Чумахлы - исчезла. Только что сияла рассыпчато, лучилась - и вдруг беззвучно канула во тьму.
– Свет, что ли, вырубили?..
– озадаченно пробормотал Африкан.
– Прям как в Лыцке…
Однако
– У, ш-шакалы… - приглушенно возмущался один из них.
– Нет, ну я понимаю: выселили, оцепили… Но обесточивать-то зачем? Специально для мародеров, что ли?..
– Так мародеры и обесточили, - ворчливо отвечал ему второй.
– Перекусили провод - и готово дело…
– Починить, что ли, долго?
– Да они монтеру в чемоданчик смык-траву подложили… - сквозь зубы пояснил более информированный.
– Монтер на столб залез - и ни пассатижи не разожмет, ни кусачки… А пока за другим инструментом бегали, эти падлы еще с трех пролетов провода поснимали… Вздорожал алюминий… - с сокрушенным вздохом добавил он.
Африкан приостановился, нахмурился и долго смотрел вслед патрульным. Частный сектор был оставлен не только людьми, но и домовыми… Несомненно, затевалось нечто грандиозное, наверняка лично одобренное Президентом - и, стало быть, мерзопакостное… Впрочем, нет худа без добра: выбирай любой дом - и ночуй.
Пока добрались до первого перекрестка, столкнулись еще с тремя патрулями. Ободренный дружеским отношением Африкана, Анчутка расхулиганился и принялся гасить ментам фонарики - сажал батарейки, с наслаждением выпивая из них весь заряд.
– Ну ты это… - недовольно сказал ему наконец Африкан.
– Не зарывайся, слышь?..
Анчутка тут же прижух, а вскоре им подвернулся домишко с относительно целыми стеклами, приглянувшийся обоим. То ли прежние хозяева были слишком зажиточны, то ли просто беспечны, но, съезжая, они оставили даже кое-что из мебели. Лампочку - и ту поленились вывинтить. Съестного, правда, не обнаружилось, но ни Африкана, ни Анчутку это особо не расстроило. Домовому - и крошки довольно, а протопарторг после нелегального перехода границы - постился.
– Зажги!..
– азартно предложил Анчутка, тыча пальцем в лампочку, но Африкан лишь покачал головой.
– Зажечь-то недолго… - молвил он.
– Только ни к чему нам сейчас, Анчутка, лишние чудеса… Провода-то обрезаны… Слышал, что менты говорили?.. Тут же на свет и сбегутся…
Анчутка покрутился еще немного в трех имеющихся комнатах, проверил все углы, побегал по стенам, по потолку, и наконец отправился спать на чердак. А Африкан влез на скрипучий топчан и, подложив руку под голову, долго лежал, глядя в тяжком раздумье на смутно белеющий потолок…
Было над чем призадуматься…
* * *
Когда любимец народа и верный соратник вождя гибнет вдруг от руки убийцы, обыватель, конечно, вправе полагать, что виною всему враги. Во-первых, ему так сказали. Во-вторых, он и сам давно уже заподозрил, что по ту сторону баррикады собрались одни идиоты.
Ну а разве нет?
Мало того, что неосторожным террористическим актом эти, прости Господи, недоумки сильно повредили своей политической репутации, вызвали волну народного гнева, - они ведь, получается, еще и выполнили чужую работу! Бесплатно и в ущерб себе.
Представьте облегченный вздох вождя, на чье место нагло и откровенно метил покойный, представьте тихое ликование того, кто, в свою очередь, метил на место покойного…
Нет-нет, всему есть предел, даже человеческому идиотизму. Враги-то они - враги, но ведь не себе же!..
Короче, не будем заблуждаться. Мочат всегда свои. Причем на вождей покушения удаются куда реже, чем на соратников. Да оно и понятно: какой же дурак даст санкцию на собственный отстрел!
Именно в соратники угодил протопарторг Африкан после того, как Партиарх Всего Лыцка Порфирий, и раньше с тревогой следивший за подвигами лидера правых радикалов, приревновал его к народу и объявил в отместку своим преемником.
Жизнь Африкана повисла на волоске. Количество завистников умножилось настолько, что лучше бы протопарторга переехало самоходным орудием «фердинанд» с известной картины художника Леонтия Досюды!.. А вскоре в беседе с наркомом инквизиции Партиарх посоветовал усилить личную охрану соратника и сослался при этом на недавний дурной сон, о чем тут же стало известно Африкану.
Что это значит - можно было не объяснять… Теперь перед Никодимом Людским лежали три пути. Один уже был пройден когда-то Троцким, второй - Кировым, третий - Че Геварой. Смерть пламенного протопарторга неминуемо бы свалили на баклужинских шпионов, но Африкана это не утешало ни в малейшей степени.
Во втором часу ночи пожаловали мародеры. Африкан слышал, как они шушукаются на крылечке и все никак не решатся войти.
– …нехорошее место… - придушенно сипел один.
– Слышь, ладаном тянет…
– Ладан-то откуда?..
– А хрен его знает! Может, с Чумахлинки нанесло… Тут до Лыцка рукой подать…
Переступить порог дома они так и не отважились. Осторожно открепили гвоздодером наличники - и сгинули.
Снаружи начинал накрапывать мелкий дождичек. Африкан уже задремывал, когда на чердаке поднялась некая загадочная возня, сопровождаемая писком домовых.
– Сгинь!.. Контр-pa!
– взвился угрожающий голосок.
Кажется, Анчутка нуждался в помощи. Судя по всему, на чердаке шла серьезная разборка.
– Изыди, нечистая сила!..
– сердито пробормотал Африкан - и возня наверху стихла.
Он сердито прислушался, потом поправил ботинки, служившие ему подушкой, и со скрипом перевалился на другой бок…
Выспаться Африкану, однако, так и не дали. В шестом часу утра страшный удар сотряс дом до бетонных блоков фундамента. С треском и грохотом полетели обломки белого кирпича и куски штукатурки. Происходящее напоминало бомбежку…