После нас - хоть потом
Шрифт:
– А не помнишь, - промолвил он без видимой связи с чем бы то ни было, - на сколько процентов человек свои мозги грузит?
– Н-ну… одни говорят, на полпроцента, другие - на пятнадцать… По-разному говорят.
– А дети - на сколько?
Про детей Глеб не знал ничего.
– А дети все гениальны, - объявил колдун.
– До пяти, до шести лет гениальны, а в школу пойдут - тупеют… Почему так?
– Ты ещё спроси, почему в армии тупеют!
– буркнул Глеб.
Кудесник воззрился вновь.
– Ишь ты!
– сказал он.
– Верно подметил… Так вот послушай, Глебушка: годам к пяти прилетает к человеку мелкая
– Скальпелем?
– встрепенулся Глеб.
– Так это я…
– С ней, с ней, - покивал Ефрем.
– С этой самой поганью…
– А не поздновато она спохватилась?
– съязвил Портнягин.
– Может, и поздновато… «Розу мира» читал?
– Читал.
– Демона великодержавной государственности помнишь?
– М-м… Да. Помню.
– Ну так вот это мелкая его разновидность…
– Мелкая… - Глеб поиграл желваками.
– Опустить бы его, мелкого… чисто духовно…
Колдун крякнул, насупился.
– Ты горячку-то не пори, - сурово одёрнул он.
– Привык там у себя на зоне! Он же не совсем нас идиотами делает. Так, слегка, чтобы жить было можно…
– Лохами, что ли?
– Слышь!
– осерчал колдун.
– Да коли на то пошло, одни только лохи и задумываются. Остальные - прикидывают.
Портнягин прикинул. В чём-то наставник был прав. Взять хотя бы роденовского «Мыслителя». Если отбросить восторги искусствоведов и взглянуть на это изваяние спроста, то первым чувством неизбежно будет сожаление: эк тебя скрючило, болезного! Собственно, оно и понятно: от хорошей жизни человек в подобное состояние не впадёт.
– Но разум-то нам зачем-то дан…
– Разум, - ядовито повторил Ефрем.
– Вот именно что разум! Скажем, распоп - кто такой? Поп, которого из церкви попёрли. А разгильдяй? Купец, которого из гильдии выгнали. А разум?..
– Глеб молчал, и пришлось кудеснику завершить мысль самому: - А разум, Глебушка, это ум, который из ума выжил. Философия всякая…
– Всё равно, - упрямо сказал Портнягин.
– Раз мозги повреждены - значит хрен чего в жизни добьёшься!
– Наоборот, - с загадочным видом изронил колдун. Поднялся, кряхтя, и двинулся к стеллажу, где выстроились напоказ всевозможные «Рафли», «Аристотелевы врата», «Астроумие», «Острология», Блаватская, Парацельс и прочая эзотерика. Вытащил какой-то стержень и с натугой сдвинул в сторону весь внешний ряд полок, за которым, к удивлению Глеба, обнаружилась тайная - и неплохая!
– библиотечка русской и зарубежной классики.
– Вот, - глуховато произнёс кудесник, разнимая на нужной закладке томик Салтыкова-Щедрина.
– «Как ни загадочным кажется успех ограниченных людей, - зачитал он, - тем не менее это факт, против реальности которого не поспоришь».
– Томик отправился на место, а взамен в сухой руке чернокнижника возник тёмно-красный кирпич, на обложке которого блеснуло золотом: «Монтень». И тоже весь в закладках.
– Та-ак… - молвил Ефрем, находя нужную страницу.
– «Посмотрите, кто в наших городах наиболее могуществен и лучше всего делает свое дело, - и вы найдёте, что обычно это бывают наименее способные люди».
– Ничего не прибавив, вернул всё в исходное положение и снова подсел к столу.
– Ладно, - процедил Портнягин.
– Твоя правда. Одни придурки наверх выбираются… А демону-то это зачем?
– Эх, ничего себе!
– сказал колдун.
– Если все гениями вырастут, на ком государство держаться будет? А?.. Навернись оно - демону тоже несладко придётся. Он же патриотическими чувствами питается!
Порнягин пришибленно молчал.
– Нет, бывают, понятно, и у него промашки, - поспешил добавить колдун.
– Скажем, летит эта погань и видит, что дитё - того… умственно отсталое. Чего попусту скальпелем махать? Ну и летит себе дальше… А Ребёныш-то целеньким остался! Глядишь, под старость Эйнштейном станет. Или Державиным. Сколько их таких, что в детстве тупыми считались!
– Ефрем снова поднёс остывший кофе к губам - и снова отставил.
– Или того хлеще! Возьмёт и полноценного зевнёт. Ну тут, конечно, скандал: парню уже за двадцать, а он всё ещё гений! Хотя с этими разговор короткий: долго им жить не дают… Или под дуэль подведут, или так из астрала жахнут, что психом навеки сделают…
– Погоди-погоди… - ошеломленно прервал Портнягин.
– Ты к чему это клонишь?
Колдун понимающе взглянул на ученика и ухмыльнулся.
– Не-ет, Глебушка, нет… Об этом даже и не думай. Будь уверен, скальпелем тебя чикнули вовремя… - Согнал ухмылку, помрачнел.
– Но, оказывается, не до конца, - сказал он, как узлом завязал.
– А тебя?
– ревниво спросил Глеб.
– А вот меня как раз прозевали вчистую.
– А как же ты живой до сих пор? Да и не псих вроде… когда трезвый…
Колдун самодовольно крякнул, потянулся за чашкой.
– Вот ты меня всё за пьянку коришь, - упрекнул он, разглядывая кофейную гущу, - а ведь только ею и спасся. Как ни прилетят - я в умате! Или с похмелья… Ну и летят себе дальше.
Нечто смутное, прозрачно-белёсое припало снаружи к пыльному чёрному стеклу, тихонько заскребло, заскулило.
– За скальпелем вернулся, - обеспокоенно известил Ефрем.
– Ну-ка быстро в чуланчик! И чтобы полный стакан - до дна и залпом!
– Не хочу.
Колдун отшатнулся в изумлении и широко раскрыл страшные византийские глаза.
– Глеб!
– сдавленно прикрикнул он, треснув по столу узкой резной ладошкой.
– Не вводи в грех! Станешь придурком - выгоню на хрен!..
– Сказал - не буду.
– У, навязался ты на мою голову!
– Бурля от гнева, кудесник схватил щепотью что-то невидимое и торопливо заковылял к форточке. Должно быть, хотел таким образом отвести опасность от ученика. Проникни астральная погань в дом и цапни эфирный дубликат скальпеля прямо со стола, вряд ли бы устояла она перед соблазном чикнуть мимоходом Портнягина по мозгам.
– На, держи!
– крикнул колдун и выбросил незримый инструмент в пыльную августовскую ночь.
Глеб с любопытством следил за происходящим.
– Слышь, - поддел он, когда Ефрем, тяжело дыша, опустился на табурет.
– Сам-то чего ж не боишься к нему подходить? Ты ж сейчас - как стёклышко… и голова работает - дай Бог каждому…
– Мало ли что как стёклышко!
– огрызнулся тот.
– У меня одних остаточных эманации на четверых хватит… А вот ты, Глеб, попомни моё слово, доиграешься! Героя он передо мной корчить будет! Девка я тебе, что ли?..
Однако Портнягин что-то уже прикидывал, поэтому отповедь цели не достигла.