После нас - хоть потом
Шрифт:
– Нет, - сказал он.
– От себя лично.
Широкоскулое медное лицо пребывало в состоянии всё той же неподвижной задумчивости. Возможно, именно с такими лицами золотоордынские ханы принимали когда-то удельных князей. Ну надо же! Настоящий живой атеист! Ничего не боится: ни порчи, ни сглаза, ни грома небесного. Портнягин глядел и не знал: завидовать этой державной невозмутимости или же всё-таки не стоит. Неуязвимость - она ведь тоже наверняка имеет свои неудобства. Допустим, живи Ахилл в наши дни, аппендикс ему бы пришлось удалять через пятку.
–
– Колдовать вас будут. Завтра утром, возле офиса.
Известие было воспринято с видимым равнодушием.
– Чего хотят?
– Хотят, чтобы вы подали милостыню не из правого, а из левого кармана.
– А кто колдует?
– Я.
Принимая факт, Эгрегор Жругрович наклонил широкий лоб.
– Колдуй, - как-то очень естественно перейдя на «ты», милостиво разрешил он.
Глеб Портнягин позволил себе горько усмехнуться.
– Эгрегор Жругрович, - сказал он.
– Ну вы же знаете, что заколдовать я вас не смогу. И никто не сможет. Выражение неподвижного лица не изменилось, но глаза стали заметно внимательнее. Момент для заветного, заранее обдуманного вранья - назрел, и упустить его было бы непростительно.
– Эгрегор Жругрович! Дело-то ведь не в том, что там у вас должно завестись в левом кармане. Кстати, нищий не в курсе, он тут вообще ни при чём… Вас на другом ловят. Все колдовские операции заверят нотариально, а сам процесс отснимут на видеокамеру. Им важно доказать, что вы не верите в колдовство, понимаете? А там, глядишь, под шумок и в безбожии обвинят… - Портнягин сделал изрядную паузу, однако владелец «Валгаллы» ею не воспользовался. Пришлось продолжить, изо всех сил стараясь не сбиться на заискивающий тон: - Я вот думаю: если вы завтра понарошку сделаете вид, что заколдованы…
Глеб не договорил и умолк. Пауза тянулась и тянулась. Эгрегор Жругрович взвешивал предложение.
– Хорошо, - сказал он наконец.
– Подам из левого… Заказчиков, конечно, не назовёшь?
– Не назову, - с облегчением подтвердил Глеб.
– И не надо, - после краткого раздумья постановил Эгрегор Жругрович.
– Аванс от них получил?
– Получил.
– Какими купюрами?
– Разными, - несколько удивившись, ответил Глеб.
– Самая мелкая какая?
– Десять баксов.
– Давай сюда.
– Эгрегор Жругрович, - укоризненно молвил Глеб доставая бумажник и находя нужную купюру.
– Если вы хотите через эту десятку навести на них порчу, могли бы и меня попросить. На стороне-то зачем заказывать?
Жёсткая щетинка усов над несколько вывернутой верхней губой едва заметно шевельнулась.
– Да что заказывать?
– сказал владелец «Валгаллы».
– Сам наведу. Порча - дело нехитрое.
От неожиданности Портнягин поперхнулся.
– Как же вы её наведёте, - малость опомнившись, выговорил он, - если в колдовство не верите?
– Верю, не верю… - последовал эпически неспешный ответ.
– Какая разница! Главное, чтоб они верили.
Гонка за черепахой
Зачем, глупец, хочешь ты распутать узел, который, даже запутанный, доставляет нам столько хлопот?
– Присаживайтесь, - предложил Глеб. Слово «садитесь» его отучили употреблять ещё в местах не столь отдалённых. Клиент колебался.
– Простите, - рискнул он, - а вы в самом деле Ефрем Нехорошев? Мне казалось, он старше…
– Нет, - нахмурившись, прервал его Глеб.
– Ефрем Нехорошев сейчас на прогулке, будет через полчаса. А я - его ученик. Портнягин моя фамилия. Глеб Портнягин.
– Так, может, я тоже через полчаса…
– Как хотите. Но за полчаса могут ещё люди подойти…
Клиент колебался. Похоже, был он из тех субъектов, которым проще удавиться, нежели самостоятельно принять самое пустяковое решение. Плохо. Нерешительность в мелочах обычно отзывается исступлённой непреклонностью в так называемых серьёзных вопросах. А с иными вопросами к колдунам, как известно, не ходят. Только с серьёзными.
– Если отсушить кого, - наудачу закинул крючок ученик чародея, - это бы я и без него смог…
– Отсушить?
– Посетитель тревожно задумался.
– Да, пожалуй… Только, видите ли…
– Присаживайтесь, - повторил Глеб.
Клиент с оглядкой опустился в кресло. На первый взгляд, ничего особенного: средних лет, среднего роста, среднего класса… А присмотришься: горестный изгиб рта, судорожно собранные брови. Волокна ауры вместо того, чтобы стоять, как положено, дыбом, образуя лучистый ореол, всклокочены, запутляканы. Трудный случай.
– Так кого надо отсушить?
– Понимаете… Речь не о человеке. Речь о проблеме.
– Что за проблема?
– Апория Зенона.
– М-м… Напомните.
Посетитель взглянул на невежду едва ли не с брезгливостью.
– По-моему, об этом даже в школьных учебниках написано… - холодно заметил он. Однако, видя что выражение лица Глеба осталось отрешённо-задумчивым, сообразил и устыдился: - Ах, вон вы о чём! Я, конечно, имею в виду самую известную его апорию… «Ахиллес и черепаха».
– А вы всё-таки своими словами.
– Хорошо, - отрывисто согласился гость.
– Ахиллес, самый быстроногий из людей, гонится за черепахой. Очень быстро достигает той точки, где черепаха была, когда он за ней побежал. Но за это время черепаха успевает уползти вперёд на какое-то расстояние. Он пробегает и его. Однако черепаха опять успевает чуть-чуть уползти вперёд. И так до бесконечности. В итоге выходит, что Ахиллес никогда не догонит черепаху.
Портнягин понимающе кивал. Примерно год назад рецидивист Озимый, прозванный так за то, что в силу неведомых фатальных обстоятельств сажали его исключительно осенью, выспорил у Глеба в камере пять ирисок с помощью именно этого прикола. Вот, значит, как это называется… Апория Зенона.