После нас - хоть потом
Шрифт:
Дон Жуан вздрогнул и пристально посмотрел на генерала.
– Да таких сейчас полстраны!
– проникновенно объяснил тот.
– Ну положим, испанский акцент. Положим. Я, правда, не уверен, что обычный оперуполномоченный сумеет отличить испанский акцент шестнадцатого века, скажем, от современного армянского… Сам я пока вижу лишь одну зацепку: что ему делать в России? Как это у Марины Ивановны?.. «Но, увы, клянусь вам женихом и жизнью, что в моей отчизне…» М-да… Стало быть, попробует выбраться на историческую родину и, не зная наших порядков, наделает глупостей…
– Марина Ивановна?
– переспросил дон Жуан, дрогнувшей рукой ставя чашку на стол.
– А кто это, Марина Ивановна?
– Просто к слову пришлось, - пояснил несколько озадаченный генерал.
– Поэтесса. Покончила жизнь самоубийством…
«Значит, сейчас в седьмом круге, - машинально подумал дон Жуан.
– Жаль, разминулись…»
10. С ПРОГУЛКИ
Дон Гуан:
– Что за люди,
Что за земля! А небо?.. Точный дым.
А женщины?
К вечеру он вышел на разведку. Чудовищный город вздымал к залапанному дымами небу прямоугольные каменные гробницы - каждая склепов на триста, не меньше. Заходящее солнце тлело и плавилось в стеклах. Трамвай визжал на повороте, как сто тысяч тачек с углем.
Похоже, пока дон Жуан горбатился во втором круге, мир приблизился к гибели почти вплотную. Все эти дьявольские прелести: тесные, как испанский сапог, автомобили, трамваи и особенно грохочущие зловонные мотоциклы - неопровержимо свидетельствовали о том, что Ад пустил глубокие корни далеко за Ахерон. Непонятно, куда эти четыреста лет смотрела инквизиция, как она допустила такое и чем вообще сейчас занимается. Скажем, те же генерал с полковником…
И все-таки уж лучше это, чем угольные карьеры второго круга.
– Прошу прощения, - с истинно кастильской любезностью обратился дон Жуан к хорошенькой прохожей.
– Будьте столь добры, растолкуйте, если это вас не затруднит, какой дорогой мне лучше… - Он смолк, видя на лице женщины оторопь, граничащую с отупением.
– Набережная где?
– спросил он тогда бесцеремонно и коротко - в лучших традициях второго круга.
Лицо прохожей прояснилось.
– А вон, через стройку!
С женщинами тоже было не все в порядке. Какие-то озабоченные, куда-то спешащие. Кругом - изжеванные буднями лица, обнаженные локти и колени так и мелькают, но вот почему-то не очаровывает эта нагота. Даже уже и не завораживает.
Дон Жуан сердито посмотрел вслед прохожей, потом повернулся, куда было сказано. Если окружающий мир лишь слегка напоминал преисподнюю, то стройка являла собой точное ее подобие. Вдобавок среди припудренных ядовитой пылью обломков стоял прямоугольный чан, в котором лениво побулькивала черно-зеркальная смола.
Чтобы не попасть в клубы липкого, ползущего из топки дыма, дон Жуан решил обойти смоляной чан справа.
– Эй,
– негромко окликнули его на полпути мяукающим голоском.
Дон Жуан оглянулся - и отпрянул. На краю чана сидел полупрозрачный чертенок.
– Чего шарахаешься?
– хихикнул он.
– Шепни генералу, что с водолазами все улажено, понял?
Ужаснувшись, дон Жуан кинулся к чану и, ухватив бесенка за шиворот, с маху швырнул его в смолу. Отскочил, огляделся, ища рубчатый железный прут.
Черный как смоль бесенок с воплем вылетел из чана. Взорвавшись вороненой дробью брызг, отряхнулся по-кошачьи и злобно уставился на обидчика.
– Ты чего?..
– взвизгнул он.
– Ты!.. Ты на кого работаешь?
Дон Жуан подобрал арматурину и метнул наотмашь. Бесенок с воплем нырнул в смолу.
Дон Жуан повернулся и сломя голову кинулся прочь.
«Двум смертям не бывать», - повторял он про себя, нажимая седьмую кнопку подъемной клети. Однако, если вдуматься, то вся его история была прямым опровержением этой любимой поговорки Фрола Скобеева.
Вдобавок чертенок его даже и не выслеживал - напротив, явно принял за кого-то своего. Зря он его так, в смолу-то… Хотя, с другой стороны, уж больно неожиданно все получилось.
Выйдя на седьмом этаже, дон Жуан достал из сумочки крохотный зубчатый ключик и открыл дверь. Эх, где она, тисненая кордовская кожа на стенах, бело-голубые мавританские изразцы в патио, прохладные даже в самый жаркий полдень, и мягкий, огромный, занимающий полгостиной эстрадо! Ну да после подвала и голая кровать без резьбы покажется Раем.
На столе брошены были документы, полученные им прямо в кабинете генерала. Дон Жуан раскрыл паспорт, посмотрел с тоской на миниатюрный портрет жгучей красавицы брюнетки. «Жанна Львовна Гермоген, русская…» - прочел он, с трудом разбирая кириллицу.
В Испанию или, как выразился генерал, на историческую родину пробираться пока не стоит. Кстати, не исключено, что там его тоже разыскивают. Вряд ли Ахерон впадает в одну только Волгу…
Послышалось мелодичное кваканье, и дон Жуан огляделся. А, понятно… Он снял телефонную трубку, припоминая, каким концом ее прикладывал к уху полковник, когда вызывал усиленный наряд. Вспомнив, приложил.
– Жанна Львовна?
– радостно осведомился взволнованный знакомый баритон.
– Да, это я.
– Сразу две новости! И обе приятные. Во-первых, Петр Петрович завтра прибывает… Из Москвы… Ну, это вы, наверное, уже и сами знаете.
– А вторая?
– Чупрынов застрелился!
– благоговейно вымолвил полковник.
Чупрынов? Это еще кто такой? Впрочем, какая разница…
– И что же тут приятного?
– Как… - Полковник даже слегка растерялся.
– Так ведь проверки-то теперь не будет! Выяснилось, это он кору подменил! А еще министр…
Кора. Опять кора… Такое впечатление, что все повредились рассудком.
– У меня тоже для вас новость, - вспомнив чертенка, сказал дон Жуан.
– Передайте генералу, что с водолазами улажено.