После победы
Шрифт:
Сквилл закрепил в боковом кармане рюкзака новый кристалл. Но вместо того чтобы снова забросить рюкзак за спину, он опустился рядом с ним на колени и вновь сделал из руки переговорное устройство. И начал серьезно разговаривать с невидимыми слушателями.
– Никакой другой шар, кроме миллион семьсот девяносто две тысячи пятьсот тридцать девятого, не мог выпасть в желоб, – произнес Калла тоном человека, до глубины души обиженного несправедливостью. – И что же происходит? Воздушные шарики летят в воздух, трубят гобои, развеваются стяги, а принцесса Рисса объявляет, что выиграл девять
– Послушай, я никак не хочу обидеть Хормазда, – настаивал второй эльф, – но семьдесят восемь или сто семьдесят восемь – не вижу в этом никакого искусства.
Сквилл разжал руку, слегка изменив переговорное устройство. На этот раз духи, пронизывающие атмосферу, слабо донесли прерывистые голоса.
– И это еще не все, – продолжал Калла. Остальные его уже не слушали. За последнюю неделю постоянное повторение этой истории пропахало глубокие борозды в их способности слушать. Слова эльфа текли, не оставляя и следа в сознании его спутников. – Тот парень, который выиграл, – чужак в Калтусе, он купил лотерейный билет за десять минут до розыгрыша. И к тому же самый уродливый тип из всех, какие мне только попадались, – больше смахивает на гусака, чем на человека!
– Искусство! – воскликнул глава наемников-людей. – Искусство, дерьмусство! Мы тут говорим о мастерстве, парень, о человеке, для которого смерть – предмет гордости!
– Принято, пять на пять, – произнес Сквилл. – Позывной «Летучий Дракон-два», конец связи.
Он полностью расправил ладонь – передающее устройство и встал, поднимая за собой рюкзак.
– Так ты закончил, колдунец? – кислым голосом осведомилась Джэнси. – Пятнадцать минут провести на этой куче мусора, черт побери. Имей в виду. Запустение Томидор тоже не Райский Сад во Вселенной. Больше напоминает дырку в заднице.
– Я установил связь с нашей базой, если вы это имеете в виду, – ответил Сквилл вспыхнув. Теперь, когда ему наконец удалось выполнить свою работу, он вновь обрел чувство собственной значимости. – Только мне бы хотелось, чтобы вы не называли меня так.
– Колдунцом? – переспросила Джэнси хмурясь. – Но ты ведь и есть колдунец.
Джэнси не слишком привыкла иметь дело с мужчинами, которые полагали, что способность вызывать духов из глубин пространства делает их чем-то особенным. По правде говоря, она не слишком привыкла иметь дело с мужчинами вообще.
Калла очнулся от своих мрачных грез настолько, что помог Сквиллу продеть руки в лямки рюкзака.
– Мономаг, – напряженным голосом сказал Сквилл, – это проходящий обучение волшебник, с ограниченным набором умений. Я – связист специалист в искусстве связи. Искусник, если применить термин из области, ну, искусства.
Сомбризио издала звук – то ли лошадиное фырканье, то ли еще один громкий пук.
– Ты – пони, которого научили одному единственному трюку, – пронзительно взвизгнула она. – Неудачник, занявшийся провальным делом. А если хочешь убедиться в неизбежности провала, стоит только взглянуть на этих индюков, которых послали сопровождать тебя!
– Пошевеливайтесь! – приказала Джэнси. –
Команда двинулась вперед. Каждый новый сантиметр поднимающегося над горизонтом солнца исторгал свежий поток вони из отбросов. Мусорные телеги уже тащились от западных ворот Калтуса с ночным пополнением для свалки.
– Вы полагаете, что мне очень весело? – осведомилась Сомбризио. – Тащиться с ротой умственно отсталых авантюристов? И для чего? Чтобы получить возможность провести остаток вечности в Затерянном Юроде Антурусе, вот для чего!
– Я сказала, – произнесла Джэнси таким тихим голосом, от которого волосы на затылке у всех, кто его слышал, встали дыбом, – заткнись.
Конечно, Рисса не смотрит на них. Да и зачем принцессе смотреть на городскую свалку мусора? Кроме того, возможно, Риссе надо обсудить множество важных вещей со своим женихом, принцем.
Надо совершить опасное путешествие в Запустение Томидор? Ну, так единственная дорога в этом направлении проходит через городскую свалку мусора. Давайте пошлем Джэнси, почему бы и нет? В конце концов она всего лишь пару сотен раз спасала нашу жизнь и честь.
– Единственный шар, который мог пробраться сквозь эту ловушку… – бормотал Калла.
– Кулдык-кулдык-кулдык, – раздался пронзительный шепот Сомбризио.
Трудно было определить, где находится солнце. Небо ярко светилось, но сам пейзаж закрывали мрачные тени. Редкая растительность имела серый оттенок, и время от времени какой-нибудь куст рушился в туче горькой пыли, задетый одним из всадников.
Они добрались до Запустения Томидор, никаких сомнении.
– Это не… – произнес Калла. – Да, так и есть. Это наверняка отшельник. Кто еще станет жить в хижине из костей?
– Я вам скажу, что такое первоклассная смерть, – произнес один из эльфов-крепышей. – Когда Брайтлок, принц Наветренных Эльфов, бился с Сокитооми, Хрустальным Великаном…
– Сиф, что за унылое место, – пробормотала Джэнси Гейн.
– Эй, вот так сюрприз! – отозвалась Сомбризио. – Ты едешь в Запустение, и оно оказывается унылым. Твое образование продвинулось до того места, где говорится, что не надо совать руку в огонь? Или сам огонь слишком сложное понятие для деревенщины с севера?
Джэнси повернула перстень так, чтобы лицо Сомбризио было обращено к ладони, но в данный момент язвительные замечания ее не слишком волновали. Не больше, чем все остальное, по крайней мере.
Томидор был пустошью, покрытой пересохшей пылью, а не песком. Почва его, легкая и желтовато-серая, представляла собой лесс, совокупность гонимых ветром частиц, хотя никакого ветра на протяжении нескольких минут с того момента, как компания въехала в Запустение, не наблюдалось. Граница между Томидором и ненаселенными, но обычными пустошами, которые они проезжали по пути сюда, была столь же явственной, как если бы между ними стоял забор.
– …когда копье ударило Сокитооми в точку раскола, – говорил эльф, – Хрустальный Великан распался на обломки, дождем посыпавшиеся на наемников Брайтлока, сестер-воинов Иверилл и Уорелл. Они…