После России
Шрифт:
Как бы там ни было, но его заведение очень быстро стало популярным. Впрочем, конспирологически настроенные граждане подозревали в коммерческом успехе американца и самом факте его появления влияние гораздо более грозных сил, чем какая-то длинноногая девка. Мо подозревали в тесной связи с ЦРУ, хотя зачем ЦРУ понадобилась подобного вида резидентура в ситуации фактической подотчётности ему и МВД и КОК, было не совсем ясно. Как сказал как-то Севе его конфидент из КОКа, подполковник Михайлов, «в хорошем разведывательном хозяйстве лишних ушей не бывает». Кстати, на всякий случай он просил не вести в клубе антиамериканских разговоров во избежание проблем. «Цены опять поднялись», - грустно подумал Сева. Каждый новый чих из Москвы приводил к падению уральского франка, а в свете ситуации в Приволжье он должен был рухнуть совершенно. «Вот зря я вчера обменял доллары!», - подумал он - «Надо было менять сегодня…ну или завтра!».
…Обменял деньги он совершенно случайно, можно даже сказать - по-глупому. Обычно, он старался менять только необходимую сумму, справедливо опасаясь галопирующей инфляции. Вчера, по традиции, выпив в этом же самом «Mo’s Cow» положенное количества спиртного, Сева нетвёрдой походкой вышел из бара и принялся ловить такси. Пропустив несколько частников (посадка в частную машину в последние месяцы почти в ста процентах случаях оканчивалась ограблением и избиением), он, наконец, залез в тёплое нутро зеленого такси и заплетающимся языком назвал адрес. Таксист-китаец кивнул головой и заботливо включил телепанель, где шло бесконечное реалити-шоу «Геи против лесбиянок-3». Сева не был его фанатом и непроизвольно выразил свои эмоции гримасой. Таксист мгновенно оценил ситуацию и на панели замелькали какие-то китайские видеоклипы с неизменными толпами пляшущих китайчат. «Говорят, завтра доллар упадёт!», - вдруг сказал таксист равнодушным голосом. «Это с чего это?», - Сева очнулся от пьяного полузабытья и судорожно соображал, что такое могло случиться за несколько часов. «Ну как, вроде завтра американцы заявят о начале интервенции, доллар упадёт, а наш франк вырастет!», - убедительно продолжил таксист, и видя на лице пассажира недоверие, сослался на авторитетный источник: «Вот прямо перед вами вёз военного из генштаба, так он так и сказал: завтра, говорит, всё начнется!». Сева начал лихорадочно соображать, что следует делать в такой ситуации. «Мне-то что, у меня долларов нет, а вот у кого есть - ох, им бы срочно поменять!», - вздохнул таксист, пропуская на перекрестке пешеходов. «Где сейчас поменяешь-то?», - недоверчиво спросил Сева, пытаясь собрать пьяный мозг в дееспособный мыслительный орган. В другой бы ситуации, точнее, в более трезвом виде, он бы, конечно, сразу раскусил разводилово, но… Контрабандный китайский бренди сыграл злую шутку. «Так у менял, они же не в курсе! Вон, у бухарского посольства круглые сутки стоят…», - таксист продолжал разыгрывать равнодушие. Тут у Севы случилось окончательное помутнение, он, конечно же, велел ехать к бухарскому посольству и там, не выходя из машины, поменял хрустящие доллары на потёртые франки. «Хорошо, хоть деньги не фальшивые подсунули! Впрочем, это был бы серьёзный косяк, да и зачем рисковать? Итак объебали по-полной программе… К чему вообще эта маета с франками?», - раздражённо думал он, вертя в руках журнал «Удовольствия». «И таксист, гнида, явно профессионально разводит! Поймать бы его… Сдать в КОК…Надо, кстати, может завтра статейку написать про это… Мол, новый вид мошенничества… Вот во Владике не стали же заморачиваться, и правильно! Зачем печатать эти фантики, если можно просто признать хождение евро, доллара и йены! Ну ещё тенге, в конце-то концов. И ведь никаких проблем», - и Сева предался сладким воспоминанием о поездке во Владивосток.
…Владивосток, конечно, расцвёл. Столица авантюристов всего региона, самый свободный и весёлый город! Да что там, просто сказка. Во Владике явственнее всего чувствовалось, что это не чуть замаскированная Россия, а самая что ни есть независимая страна. На улицах надписи кириллицей, латиницей и иероглифами были представлены примерно в равных пропорциях, хотя латиница всё-таки преобладала, так как любая вывеска в любом случае дублировалась по-английски. Но главная фишка - правостороннее движение, с которого, собственно и началось отмежевание Дальнего Востока. Сказать честно, другие города ДВР производили менее благоприятное впечатление, но перелом был ощутим везде: обилие китайцев и корейцев, малайцы, филиппинцы и чёрте кто ещё. Владивосток полюбили экспаты, туда съехались и поселились любители анонимной свободы с половины мира: бордели всевозможных ориентаций, почти легальные наркопритоны, никаких ограничений на алкоголь и табак! В Находке и Хабаровске свобода была ещё более захватывающей, впрочем и жизнь там была опаснее и суровее. Веселее ночной была только финансовая жизнь столицы ДВР. Американцы и японцы смотрели на неё сквозь пальцы, но когда лопнул крупнейший частный банк ДВР - VDV Bank, все сразу засуетились и озаботились наведением мало-мальски приличного порядка. Сева бы и сам угорел с этим банком, но его заранее предупредили о проблемах знакомые, позвонили ему накануне краха и настойчиво порекомендовал закрыть счёт. Все эти мысли развлекли Севу и он даже стал весело насвистывать «Влади, Влади, нихао, рашен лэди», хит с последнего альбома мэтра дальневосточного шансона - Владика Ли.
Благостное настроение было прервано оживленной полемикой за соседним столиком, где разместилась группа мужчин в форме - один в форме уральской республиканской гвардии, двое - в форме армии Казахстана, с нашивками дивизии быстрого реагирования «Аблай-хан», составлявшей костяк экспедиционного корпуса генерала Бардамбаева. Сева поморщился и многозначительно посмотрел на стоявшего в отдалении метрдотеля Рому. Но тот только сочувственно закатил глаза: в последние недели людей в форме стало много во всех заведениях и высказывать им негостеприимство было категорически не рекомендовано полицией. Собственно в дискуссии участвовали гвардеец и один из «казахов», молодой парень с соломенными волосами и пронзительно синими глазами. Второй казахстанец, судя по видимым фрагментам лица (он лежал лицом на столешнице) был натуральным казахом, в дискуссии не участвовал, лишь изредка издавая какие-то звуки.
– Нет, ты мне скажи, братишка, как такое может быть, а? Ты ж, блядь, русский! Так какого хрена тут происходит-то, а? Вы чего, реально будете воевать?
– Подожди, подожди… - мордастый гвардеец сидел подпирая голову руками и тоже был нетрезв - Я уралец… Понял? Уралец я…
– Нет, кто ты по национальности, Серега, а? Татарин? Башкир?
– нажимал белобрысый «казах».
¬- Подожди, Вась… Я ж на Урале живу? Значит я уралец. Понял? Уралец я…, - гвардеец задумчиво погладил по горлышку бутылку «Ельцинки», а потом, не спеша, начал разливать её в три стопки.
– Ага, а я тогда выходит казах, да? Казах я?
– горячился Вася, - Это вот Ермек казах, а я - русский, хоть и живу в Казахстане, понятно?
– Ты… Да хер знает. Я, Вась, уже нихрена не понимаю… Русские - это русские. Казахи - это казахи. Уральцы - это уральцы. А ты русский казах!
– и гвардеец радостно хлопнул ладонью по столу.
– Нет, Серёжа, нет… Вам тут всем мозги запудрили… Я, бля, охуеваю с вас! Мы там живём… Все годы переживаем, как она там, Матушка-Россия… Как вы тут… А вы тут уже и от нации своей открестились! Вы тут уже, блядь, уральцы! Это как так? Да мой отец бы сейчас от инфаркта помер, если б тебя услышал! Да вы не сопротивляться должны Пирогову! Вы должны ему навстречу бежать, понял? С хоругвями и крестным ходом! На коленях прощение просить у России за всё за это вот!
– он нагнулся к собеседнику и зашептал, - Я с детства ждал, что Россия снова будет великой! С детства! Мой отец меня так воспитывал - что, мол, рано или поздно бардак кончится и вернётся всё на свой истинный путь. Русские танки, русские флаги… И что? И вот теперь наоборот? Позавчера читал в «Казахстанской правде», что по просьбе правительств ваших и в соответствии с этим сраным новосибирским соглашением Казахстан готов послать свои войска для подавления Москвы! Понимаешь? Да у нас там все националисты пересрались, что русские танки до Алматы доедут, а выходит всё наоборот! Абсурд!
– Ээээ… зачем вы тут ссоритесь?
– вмешался в спор Ермек, с трудом поднимая голову со стола, - Вася, он что, не уважает нас, Казахстан не уважает, да?
– Себя он не уважает. Они тут, Ермек, совсем стыд потеряли… Козлы уральские…
– А вот за козла ты мне сейчас ответишь, чуркан!
– и встав во весь рост гвардеец попытался ударить собеседника бутылкой по голове. В несколько мгновений завязалась безобразная драка.
– Суки! Предатели! Козлы! Ермек, мочи их!
– громко вопил Вася, отчаянно вырываясь из рук набежавшей охраны. Ермек порывался помочь другу, но никак не мог подняться из-за стола. В это время бушующего гвардейца сосредоточенно оттаскивали в сторону подбежавший гардеробщик и метрдотель.
Сцена получилась безобразной, а пьяные вопли белобрысого казахстанца вогнали Севу в тоску. «Союзничек, блин!», - ругался он, ломая китайские зубочистки. «Много он понимает! Живут там, под казахами, ещё и учат нас! Сволочи все. Нас тут как баранов резать будут, а такие вот гады ещё и помогать им станут». Он снова вспомнил все эти бесконечные препирательства в сетях, все эти потоки ругани и обвинений, угроз и попыток аргументировать ненависть. «Конечно, он прав. Прав, потому что предатели мы и есть», - Сева вспомнил как умирающий дед шептал в полубреду: «Наши вот скоро вернуться. Вот увидеть бы… Как наши вернулись».
9. Вечер с Узбеком
…Ислам Реджепов, называемый за глаза Узбеком, был самой загадочной фигурой на всём построссийском пространстве. В нём будто бы воплотился весь хаос, бушевавший на территории бывшего СССР в первые годы XXI века.
Относительно происхождения его богатства и влияния ходили разные версии. Самая распространенная была такой: якобы ещё при жизни Туркменбаши Реджепов имел непосредственное отношение к его личным деньгам, а в суете и неразберихе, последовавшей за внезапной смертью пожизненного президента Туркменистана, сумел благополучно раствориться в степях Евразии с изрядной долей доверенных ему финансов. Вроде бы потом наследники Туркменбаши охотились за ним по всему миру, но не преуспели. Впрочем, поговаривали, что всё это было грандиозной аферой и широко разрекламированными поисками «золота Туркменбаши» руководил чуть ли не родственник Реджепова.
Как бы то ни было, но уже во время Январской революции в Туркмении Ислам Реджепов оказался в первых рядах революционеров и, пользуясь этим, умыкнул золотую статую Туркменбаши (по другой версии - только её голову). Версия эта, конечно, глупая. К туркменским событиям Реджепов, несомненно, имел отношения, но само его появление в революционном Ашгабате окутано тайной: что Реджепов там вообще делал? И почему председатель Временного Совета Туркменской Революции, капитан Ораздурды Орыев сразу назначил Реджепова Министром финансов? Впрочем, насчёт недолго министерствования Реджепова в революционном Ашгабате единого мнения нет, скорее всего, на финансы он посадил своего младшего брата, Раиса, позже убитого террористами из подпольной «Армии Великого Туркменбаши». Несомненно, Туркменская революция вновь обогатила Реджепова. Но не золотой головой Туркменбаши, а, доступом к финансам Туркменистана. Говорят, первым делом он добился уничтожения не только всех материалов по исчезнувшим деньгам Ниязова, но и лиц, эти материалы собиравших. Короче говоря, куда в итоге делись деньги Туркменбаши - стало одной из загадок XXI века.