После ссоры
Шрифт:
– Как думаешь… что, если мне извиниться… ну, не то чтобы извиниться, а позвонить ему – ну, отцу?
Я понимаю, что когда дело касается Хардина и Кена, мне нужно быть осторожнее с выбором слов.
– Думаю, стоит позвонить. Ты должен убедиться, что вчерашний случай не помешает вашим отношениям, которые только начали восстанавливаться.
– Наверное… – вздыхает он. – Когда я ударил его, то на мгновение испугался, что ты заставишь меня уйти, а сама останешься там.
– Правда?
– Да. Я рад, что этого не случилось, но я беспокоился.
Я отрываю голову от подушки и вместо ответа нежно целую его в подбородок. Надо признать, что именно так я и поступила бы, не расскажи он мне о своем прошлом. Это все изменило. Изменилось и мое мнение о Хардине – не в лучшую или худшую сторону, просто я стала относиться к нему с большим пониманием.
Хардин отводит от меня взгляд и смотрит в окно.
– Наверное, позвоню ему сегодня.
– Как думаешь, мы можем пойти к ним? Я очень хочу сама вручить им подарки.
Снова посмотрев на меня, он отвечает:
– Можем просто попросить открыть их, когда ты будешь разговаривать с Лэндоном. Это почти то же самое, зато не придется смотреть на их натянутые улыбки, когда они увидят твои ужасные подарки.
– Хардин! – обиженно восклицаю я.
Он усмехается и кладет голову мне на грудь.
– Я просто шучу, твои подарки – лучше всех. Особенно брелок для ключей, на котором изображена не та команда. – Он смеется.
– Ложись уже спать. – Я взъерошиваю его и так растрепанные волосы.
– Что тебе нужно купить в магазине? – спрашивает он, переворачиваясь на спину.
Я и забыла, что сказала ему про это.
– Ничего.
– Нет-нет, ты сказала, что тебе надо в магазин. Затычки или что-нибудь такое?
– Затычки?
– Ну, эти… чтобы заткнуть.
Что?
– Не поняла, о чем ты?
– Тампоны.
Я краснею. Уверена, что всем телом.
– А… нет.
– У тебя вообще бывают месячные?
– Боже мой, Хардин, перестань!
– Что? Ты стесняешься обсуждать со мной менструацию?
Он приподнимается, чтобы взглянуть на меня, и я вижу на его лице широкую ухмылку.
– Я не стесняюсь. Просто это неуместно, – жутко стесняясь, заявляю я.
Он улыбается.
– Мы занимались многими неуместными вещами, Тереза.
– Не называй меня Терезой и хватит уж об этом говорить! – ворчу я и закрываю лицо руками.
– У тебя сейчас идет кровь? – Я чувствую, как его рука скользит вниз по моему животу.
– Нет… – вру я.
Раньше я избегала этой ситуации, потому что мы постоянно то ссорились, то мирились, и при нем этого никогда не случалось. Теперь наши отношения наладились, и я знала, что это все же произойдет, – просто старалась избегать этой темы.
– Значит, ты не будешь возражать, если я… – Его рука подбирается к моим трусикам.
– Хардин! – кричу я и шлепаю его по руке.
Он опять смеется.
– Тогда признайся. Скажи: «Хардин, у меня месячные».
– Я не собираюсь это говорить. – Представляю, как сильно я покраснела.
– Ну, давай, это всего лишь капелька крови.
– Ты просто отвратителен.
– Нет, я просто чертовски кровожаден. – Он хохочет, явно довольный своей нелепой шуткой.
– Какой ты противный.
– Расслабься… плыви по течению. – Он смеется еще громче.
– О Господи! Если я скажу это, ты закончишь со своими менструальными шуточками?
– Я вовсе не шучу. Ни капельки.
Его смех ужасно заразителен. Несмотря на глупую тему разговора, мне очень приятно лежать с Хардином в постели и веселиться.
– Хардин, у меня менструация. Она началась как раз перед тем, как ты вернулся домой. Ну что, доволен?
– Почему ты этого стесняешься?
– Я не стесняюсь, просто обычно женщины обсуждают это только между собой.
– Подумаешь, я крови не боюсь. – Он прижимается ко мне.
Я морщу нос.
– Какой ты пошлый.
– Меня называли и похуже. – Он улыбается.
– Ты сегодня в хорошем настроении, – замечаю я.
– Ты тоже была бы в настроении, если бы у тебя не настали эти дни.
Я ворчу и накрываю лицо подушкой.
– Пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь другом, – говорю я из-под подушки.
– Конечно-конечно… ты прямо вся покраснела от волнения. – Он смеется.
Я хватаю подушку и луплю его по голове, а затем встаю с кровати. Слышу позади его смех. Он открывает комод – видимо, чтобы достать белье. Сейчас рано, всего семь утра, но я больше не хочу спать. Я ставлю кофейник и насыпаю себе хлопьев. Трудно поверить, что Рождество уже прошло и что через несколько дней этот год закончится.
– Как ты обычно отмечаешь Новый год? – спрашиваю я Хардина, когда он садится за стол в одних белых спортивных штанах.
– Иду куда-нибудь развлечься.
– Например?
– На вечеринку или в клуб. Или и туда и туда. В прошлом году так и было.
– Понятно.
Я подаю ему миску хлопьев.
– А ты как хотела бы отпраздновать?
– Не знаю. Думаю, можно сходить куда-нибудь, – отвечаю я.
Он удивленно смотрит на меня.
– Правда?
– Ну да… а ты разве не хочешь?
– Мне, в общем-то, пофиг, чем мы займемся, но если ты желаешь куда-нибудь сходить, то так мы и сделаем, – отвечает он и подносит ко рту полную ложку.
– Хорошо… – говорю я, хотя даже не представляю, куда мы пойдем. Насыпаю себе еще одну миску хлопьев. – Не хочешь спросить у отца, можем ли мы сегодня зайти к ним? – спрашиваю я и сажусь рядом с ним.
– Не знаю…
– Может, им прийти сюда? – предлагаю я.
Хардин смотрит на меня, прищурив глаза.
– Не самая хорошая идея.