После ссоры
Шрифт:
– С того, что это мой дом, Хардин. Здесь мне решать.
Хардин тут же вскакивает. Я хватаю его за руку, пытаясь остановить, но он с легкостью вырывается. Я быстро убираю бокал на приставной столик и тоже встаю.
– Хардин, перестань! – прошу я и снова беру его за руку.
Все шло хорошо. Было неловко, но вполне хорошо. И тут Хардину обязательно надо было вставить свое язвительное замечание. Я знаю, что он злится на отца из-за ошибок, которые тот наделал в прошлом, но рождественский обед – не самое подходящее время для обсуждения этой темы. Хардин и Кен только начали восстанавливать свои отношения, и если сейчас Хардин не остановится, все будет только хуже.
Кен тоже поднимается, взгляд у него становится властным. Он спрашивает профессорским тоном:
– Я думал, что мы с этим уже разобрались. Ты ведь приходил на свадьбу.
Они – всего в паре метров друг от друга, и я чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– С чем разобрались? Ты даже ни в чем не сознался! Ты делаешь вид, будто ничего не случилось!
Хардин переходит на крик. У меня кружится голова, и я уже жалею, что передала Хардину и Триш приглашение Лэндона. Я снова стала причиной семейной ссоры.
– Сегодня не лучший день для этого разговора, Хардин. Мы хорошо проводим время, а ты решил устроить скандал, – говорит Кен.
Подняв руки, Хардин спрашивает:
– А когда же настанет этот лучший день? Боже, вы только послушайте его!
– Не на Рождество. Я много лет не виделся с твоей матерью, и именно сегодня тебе надо устраивать сцену?
– Ты много лет не видел ее, потому что ты ее на хрен бросил! Ты оставил нас ни с чем: ни денег, ни машины – ни хрена! – кричит Хардин и подходит вплотную к отцу.
Лицо Кена пылает от гнева. А затем он кричит в ответ:
– Никаких денег? Я отправлял деньги каждый месяц! Много денег! Я хотел отдать твоей матери машину, но она отказалась!
– Врешь! Ты ни черта не присылал. Именно поэтому мы жили в том дерьмовом доме, а мать работала по пятьдесят часов в неделю! – выдает он на одном дыхании.
– Хардин… он не врет, – вмешивается в разговор Триш.
Хардин резко поворачивается к матери.
– Что?
Это просто катастрофа. Намного более серьезная катастрофа, чем я предполагала.
– Он присылал нам деньги, Хардин, – говорит она, а затем отставляет бокал и подходит к нему.
– И где же эти деньги? – спрашивает Хардин, явно не доверяя ее словам.
– Они пошли на оплату твоего обучения.
Хардин со злостью тычет пальцем в сторону Кена.
– Ты же говорила, это он платит за учебу! – кричит он, и мое сердце сжимается от беспокойства.
– Да, платит, эти деньги я копила все эти годы. Деньги, которые он нам присылал.
– Какого хрена?
Хардин потирает лоб. Я подхожу к нему сзади и беру его за руку.
Триш приобнимает его за плечи и говорит:
– Не все деньги пошли на учебу. Мне приходилось еще и оплачивать счета.
– Почему ты мне не сказала? Это он должен платить за универ – и не теми деньгами, которые были нужны нам на еду и нормальный дом. – Он поворачивается к отцу. – Неважно, присылал ты деньги или нет, ты все равно бросил нас! Ты ушел и даже не соизволил позвонить мне на мой чертов день рождения!
Кен нервно облизывает губы и быстро моргает.
– Что мне было делать, Хардин? Оставаться с вами, когда я был пьяницей, никчемным алкоголиком? Вы оба заслуживали лучшего. И после той ночи… я понял, что мне нужно уйти.
Все тело Хардина напрягается, и я слышу, каким отрывистым становится его дыхание.
– Не смей даже упоминать ту ночь! Это случилось из-за тебя!
Рука Хардина снова вырывается из моей ладони. Триш выглядит сердитой, Лэндон – напуганным, Карен… ну, Карен плачет, и я понимаю, что именно мне придется вмешаться и остановить их.
– Я знаю! Ты не представляешь, как я жалею, что нельзя вернуть прошлое, сынок! Воспоминание о той ночи преследует меня все эти десять лет! – хрипло отвечает Кен, явно стараясь не заплакать.
– Преследует тебя? Это, черт возьми, произошло у меня на глазах, придурок! Это я отмывал всю кровь с пола, пока ты нажирался в каком-то баре! – Хардин сжимает кулаки.
Карен, рыдая, закрывает рот рукой, а затем выходит из комнаты. Я не виню ее. Я и не осознавала, что плачу, пока теплые слезы не капнули мне на грудь. Я чувствовала, что сегодня что-то произойдет, но не ожидала ничего подобного.
Кен трясет руками в воздухе и восклицает:
– Я знаю, Хардин! Знаю! Но я никак не могу это изменить! Теперь я не пью! Я не пил уже много лет! Нельзя всю жизнь винить меня в этом!
Хардин бросается на отца, и Триш кричит. Лэндон вскакивает, чтобы остановить его, но уже слишком поздно. Хардин толкает Кена на стеклянный шкафчик с фарфором – совсем новый, купленный вместо того, который Хардин разбил пару месяцев назад. Кен хватает его за футболку, пытаясь удержать, но Хардин бьет отца кулаком в челюсть.
Я, как всегда, замираю на месте и смотрю, как Хардин дерется с Кеном.
Кен разворачивается вместе с Хардином, прежде чем тот сумеет снова его ударить. Из-за этого его кулак пробивает стекло шкафчика. Увидев кровь, я сразу выхожу из ступора и тяну Хардина назад за рубашку. Он резко отводит руку назад, и я врезаюсь в стол и падаю на пол. Бокал с красным вином опрокидывается прямо на мой белый пиджак.
– Смотри, что ты наделал! – кричит Лэндон на Хардина и подбегает ко мне.
Триш стоит у двери, глядя на сына убийственным взглядом, а Кен смотрит сначала на свой разбитый шкафчик, потом на меня, и Хардин отвлекается от драки с отцом и поворачивается ко мне.
– Тесса! Тесса, ты в порядке? – спрашивает он.
Все еще сидя на полу, я молча киваю и смотрю, как кровь с его разбитых костяшек стекает по руке. Со мной все в порядке – пострадал лишь пиджак, но это мелочи по сравнению со всеобщей катастрофой, которая творится в этом доме.