Последнее дело императрицы

Чурсина Мария Александровна

Этель отложила нож в сторону и обернулась к ней. Край стола больно упёрся в поясницу. Руки скользнули по резным дверцам шкафчиков — пыльным. Сюда Эйрин не добралась со своей вчерашней уборкой. Иссяк запал.

– Только не говори, что на рынок, — снова опередила её дочь.

– Я встречалась с Аластаром. Говорила с ним о покушении на тебя. Я не могу понять, Эйрин, в чём ты меня подозреваешь?

Валяющийся на краю нож кольнул ей запястье. Этель подняла его и принялась бездумно чистить овощи — хорошо, что она прикупила ещё и их, а то в доме нашлась только жестяная баночка с

солью и такая же — с крупой. Но крупу съели жучки, черные и гладкие, как капли смолы, и эту банку Этель оставила на подоконник, даже не открывая. Чтобы потом выбросить.

Эйрин обошла её и остановилась рядом с окном.

– Да ни в чём, — сказала она, разглядывая ногти. — Просто интересно. Душно тут.

Она долго возилась с задвижками, пытаясь открыть окно. Рассохшиеся рамы плохо поддавались, а когда, наконец, двинулись с места, в воздух взметнулся целый ураган пыли и дохлых мух. Обычно чувствительная к вопросам чистоты, Эйрин просто смахнула их рукой с уселась на подоконник.

Осторожно, стараясь не стукнуть рукояткой, Этель отложила нож. Замерла, разглядывая разводы от воды на столешнице.

– Родная, мы с тобой уйдём из этого мира, как только ты полностью поправишься. Сейчас такой переход может быть для тебя слишком сложным.

Зашуршало платье Эйрин — она подхватила сползший подол и смяла его.

– Я же сказала, что не собираюсь уходить. Я остаюсь, слышишь?

– Это невозможно.

Нож. Почти стёртые следы ржавчины на лезвии. Деревянная рукоять. Обломанный кончик.

– Эйрин. Я управляла этой страной. Мир выбрал и принял меня. Но я не смогла удержать власть. Потому что кроме мира есть ещё и те, кто в нём живёт. И иногда они становятся сильнее, понимаешь? Почему ты считаешь, что у тебя есть шансы всё вернуть?

Эйрин молчала, и, закрыв глаза, Этель не видела, хватает ли она ртом воздух от возмущения или хладнокровно поджимает губы.

– Времена меняются. Это не хорошо и не плохо. Просто наше время кончилось. — Этель не выдержала и обернулась к ней: Эйрин сидела, обхватив колени руками, словно самым страшным в мире для неё было — прикоснуться босыми ногами к банке, что стояла на другом конце подоконника. Простая жестянка, разрисованная блёклыми птицами. Откуда бы ей знать, что внутри — дохлые жуки и недоеденная крупа.

– Как ты нашла меня? — произнесла Эйрин жёстким, чеканным тоном, от которого кровь должна бы застыть в жилах. Только Этель давно уже не пугалась таких заявлений.

– Всё очень просто. Я пришла в Морейн и тут же узнала о смерти одной девушки. Той, что работала плакальщицей в имении Сайорана. — Она подняла нож и снова принялась за овощи. Боль скреблась под горлом, и, как обычно, казалось, что от горячей жидкости она отступит. Хоть Этель точно знала, что нет. Никуда она не денется. — Она умерла очень странным образом. Милая, я знаю, что ты к этому причастна. Ты искала меня, да?

– Никого я не убивала, — нахмурилась Эйрин, и Этель было знакомо это упрямство. Она невесело улыбнулась.

– Да. Ты не хотела её убивать. Ты хотела найти меня и хотела спросить у неё, что произошло. Она, наверное, ничего не знала. Нет, ты не хотела её убивать. Это вышло случайно. Спокойнее,

милая. — Пастельные цвета и спокойный голос — только это. Иное могло вывести её дочь из хрупкой сдержанности.

Но Эйрин не торопилась рассказывать.

– Знаешь, что, я думаю, просто увела её во времени назад и не смогла вернуть туда, откуда забрала. Ты могла вернуться на минуту позже. И это стало бы фатальным для всех, кроме мага времени. Вот так размышляю я. — Этель подняла глаза на дочь, и вопрос застыл на губах: зачем такие хитрые манёвры? Но Этель промолчала. В конце концов, так ли уж важно, кто зашиб лорда хаоса, если они всё равно уйдут из этого мира?

– Ты не сердишься? — тем же глухим голосом спросила Эйрин.

Этель в который раз отложила нож — обед задерживался опять и на неясный срок. Вытерла руки о полотенце и подступила к окну. Там сжавшаяся Эйрин всё ещё боялась выпрямить ноги, и Этель обняла её за плечи.

– Нет. Разумеется, в её смерти нет ничего хорошего. Но я думаю, ты не желала этого.

Эйрин неловко покрутила головой. За мутным стеклом ветер ворошил жухлые листья, таскал их взад-вперёд по тропинке, как беспомощных кутят, и листья, наверняка, жалобно шелестели, повторяя раз за разом одно и тоже имя. Но Этель не хотела слышать. Она на мгновение зажмурилась.

– Ты говорила, что поддержишь любое моё решение, — тихо, но всё так же жёстко выдала Эйрин, пряча взгляд за выбившейся прядью волос.

Запах пыльной дороги на пальцах. Когда Эйрин уходила из столицы, шпионы Аластара провели её до нового дома. Просто чтобы убедиться — с ней ничего не случилось.

– Я помню, — склонила голову Этель, вдыхая этот запах её волос — аромат бледного заката над степью. Когда она смотрела из окна своего кабинета на то, как уходит Эйрин, она и обещать себе не могла, что поговорит с ней ещё раз. А потом Эйрин сделалась ещё дальше. — И, кажется, я не отступила от своих слов. Когда ты решила уйти из столицы, я отпустила тебя.

– Тогда почему ты не разрешаешь остаться мне здесь?

Этель взяла дочь за подбородок и повернула к себе.

– Потому что когда ты предпочтёшь одно платье другому, я положусь на твоё решение. А когда ты примешься выбирать между жизнью и смертью, прости, но я решу за тебя.

Эйрин тяжело сглотнула, но взгляда не отвела.

– Пойми, я не могу тебя потерять. Я не переживу, если тебя потеряю.

Этель говорила, а внутри слова вздыбливались горячей волной. Объяснить то, что, по её мнению, и так очевидно, как? Какие слова выбрать, чтобы стёрлась с лица Эйрин кривая недоверчивая усмешка?

– Это потому что Риана нет, — произнесла та тихо, как будто сама испугалась вольности сказанных слов.

– Риан умер, — подтвердила Этель и отступила, чтобы снова заняться готовкой. — Не вижу причин для ревности.

Деревянная рукоять ножа, колечки лука на разделочной доске. "Риан умер". Новая дрожь в пальцах от воспоминаний — к демонам её, к демонам!

И глоток новой надежды вместе с луковым запахом.

Убийца Сайорана написал кровью на стене: "Вы все ответите за то, что совершили". Он мстил, конечно, но кому понадобилось мстить молодому лорду хаоса?