Последнее дело капитана Дымова. Белая версия. Умрут не все…

Дорогов Андрей

– Я медсестрой работаю, всякого навидалась.

Вата в голове всё прибывала, и боли он почти не чувствовал, вот только слабость в теле никуда не делась. Он пошевелился.

– Можно позвонить? – И пояснил. – Мой телефон не выдержал холодов и разрядился.

– Конечно. Только, – она улыбнулась, – мой сотовый тоже без заряда остался, со стационарного наберите, он на кухне.

Егор сделал слабую попытку встать с низкого пуфика. Получилось плохо, он едва не своротил полочку с ключами, расческой и прочей женской мелочевкой. Женщина подхватила его под руку и помогла подняться. До кухни он добрел сам. В небольшом помещении горел приглушенный свет, а на подоконнике тихо мурлыкал магнитофон. Егор машинально отметил, что тот был старым, можно сказать допотопным, проигрывающим кассеты. Он сел на белый табурет, и наконец, смог рассмотреть женщину.

Рассмотрел и выругался про себя. Никакая это была не женщина. Нет, в смысле гендерной принадлежности конечно женщина, но не тетка пятидесяти лет, как он вначале решил, видимо из-за толстого халата и волос, забранных в пучок на затылке, а вполне себе симпатичная дама. Ненамного старше его. Лет тридцати пяти.

Овальное лицо, бледная кожа, несколько еле различимых веснушек, чуть вздернутый нос, печальные глаза и четко очерченные губы со скорбно опущенными уголками. Рыжеватые волосы, сколотые на затылке, открывали тонкую, беззащитную шею. Одна прядь выбилась и падала на правую щеку. Это прядка, тонкая, чуть вьющаяся, придавала женщине загадочный вид, делая взгляд странным – зовущим и одновременно отстраненным. Словно она видела что-то такое, чего он видеть не мог.

– А вы, извините, не знаю вашего имени, как не побоялись выйти к незнакомому мужчине в такое позднее время, а потом и привести его к себе?

– Ольга, – и чуть помедлив, добавила, – Оля.

– Егор, – он слабо улыбнулся, но Ольга не ответила на его улыбку.

Она пожала плечами.

– Я вас знаю.

– Вот как? – Егор попытался вспомнить, где они виделись, но лицо стоявшей перед ним девушки ему было незнакомо. – Откуда?

– В ведомственной поликлинике видела и несколько раз с нашим участковым.

Она стояла перед ним, одну руку держа у живота, другой крепко зажав ворот халата у самой шеи.

Плотный, махровый халат с полами до пола, не давал понять какая у нее фигура. Егор, почему то решил что хорошая.

Он молча, не знал что сказать, рассматривал ее. Она спокойно, чуть устало смотрела в ответ.

Ольга кивнула на стол:

– Вы, хотели позвонить.

– Да, конечно.

Егор взял со стола трубку радиотелефона. Набрал номер дежурный части. Занято. Подождал, попробовал опять, теперь никто не брал трубку. Егор набрал номер соседа по кабинету Вальки Филатова. Долгие гудки. Конечно, время-то к десяти, он давно дома.

– Никто не отзывается. Я вроде как пришел в себя, пойду. Вам, наверное, спать пора, на работу завтра.

Ольга пожала плечами:

– У меня завтра выходной, я с дежурства.

– Тем более. Я пойду.

Он сделал попытку подняться. Но слабость, как ему казалось ушедшая, навалилась снова. Егор брякнулся обратно на табурет.

– Блин, голова кружится, – вырвалось у него.

Ольга сделала шаг вперед, от движения халат на миг распахнулся, глаза выхватили мраморную белизну бёдер, круглые колени и полные икры. Ольга смутилась, и быстро запахнув полы халата, приложила ладонь к его лбу. Рука ее, прохладная, приятно остудила раскаленный лоб.

– У, вас, температура и высокая.

Егор почти не слушал ее. Он вдыхал исходивший от женщины запах. Пахло не лекарствами, как можно было подумать, а детским мылом с земляничной, кажется, отдушкой и чистым женским телом.

Он сглотнул. Кашлянул и закрыл глаза. Сидеть вот так – с ладонью, прижатой ко лбу, было приятно. Внезапно его охватила сонливость. Не свинцовая усталость, которую он чувствовал возвращаясь домой и которая привычно валила его в кровать, словно умелый лесоруб дерево, а приятная и мягкая, словно руки матери, дрема.

– Вы больны, – донеслось до него сверху и словно издалека.

Егор чувствовал, что если он сейчас не откроет глаза, то заснет и свалится с шаткого табурета. Губы его шевельнулись.

– Что? – переспросила женщина.

– Поднимите мне веки, – громадным усилием воли он все-таки открыл глаза, – что вы мне дали?

– Обычный баралгин.

Всё понятно, от всяческих лгинов его тянуло в сон. Егор тряхнул головой, Ольга убрала ладонь. Он мягко перехватил ее руку и вернул себе на лоб. Запястье было таким тонким, что казалось, сожми он сильнее, и косточки хрустнут как лапка малой пичуги.

– Если, вы не против, – голос его хрипел, – постойте так несколько минут, а потом я всё же пойду.

– Хорошо, – покорно согласилась Ольга.

Егор смотрел на неё из-под ладони. Невысокая, с узкими плечами, она стояла перед ним, не шевелясь. Одна рука на его лбу, другая безвольно висит вдоль тела. Между разошедшимся воротом халата, он видел тонкие ключицы, впадинку между ними и голубоватую жилку, часто-часто бьющуюся на шее.

Егор прикрыл глаза.

«Вот сидеть бы так вечно. Но он и так злоупотребил гостеприимством Ольги, пора и честь знать. Но, Боже, как же не хочется идти в темноту и холод ночи».

Он собирался открыть глаза и отправиться восвояси. Но почувствовал, как женщина шевельнулась и придвинулась к нему. Его накрыло тонким облаком её аромата, а лицом он почувствовал тепло исходившее от нее.

Егор открыл глаза, прямо перед собой, в каких-нибудь паре сантиметров, он увидел пляшущих котят, вытканных на халате. Жар, пожирающий его голову, хлынул вниз и охватил все тело, и от этого он мигом вспотел. Не отрывая взгляда от веселых кошачьих мордочек, он осторожно положил руки ей на бедра. Рука на его лбу дрогнула и, скользнув вниз, погладила по щеке.

Он хотел что-то сказать, но понял, что это вряд ли удастся – слова застряли где-то в животе и никак не хотели подниматься выше. Егор сглотнул, осторожно обнял ее за талию и ткнулся головой в живот, лбом ощущая мягкость и трепетность женского тела.

Егор замер наслаждаясь покоем. Ольга обняла его за шею, он чувствовал, как её пальцы перебирают отросшие волосы на затылке. Прикосновение было таким приятным, что Егор замычал и, подняв голову, взглянул ей в лицо. В расширенных зрачках он увидел отражение своего худого лица со впалыми щеками и взлохмаченными волосами.