Последнее Евангелие
Шрифт:
— Плиний был поражен Мертвым морем, — пробормотал он. — Вот здесь он говорит, что в этом море ничто не тонет, даже туши быков и верблюдов держатся на поверхности. Плинию нравилось все такое необычное. Но в этом-то и беда. Он был прав насчет высокого содержания соли в Мертвом море. Однако наряду с достоверным явлением он приводит еще множество совершенно неправдоподобных историй. Плиний не разграничивал факты и вымысел. Похоже, его девизом было писать обо всем, что слышишь! Плиний безоговорочно доверял сведениям, переданным через третьи руки.
— Ну не знаю, Клавдий точно был надежным источником, — возразила Мария. — По дошедшим до наших дней данным, император считался компетентным ученым.
— Что ж, приступим! — воскликнул Джек. — Послушайте, что написано в отрывке до изменения почерка. «Iordanes amnis oritur e fonte Paniade. Источник реки Иордан — воды Баниаса». Далее идет длинное описание: «In lacum se fundit quem plures Genesaram vocant, xvi p. longitudinis, vi latitudinis, amoenis circumsaeptum oppidis, ab oriente Iuliade et Hippo, a meridie Tarichea, que nominee aliqui et lacum appellant, ab occidente Tiberiade aquis calidis salubri. Она впадает в озеро, которое обычно называют Генисаретским морем. Шестнадцать миль длиной, шесть шириной, оно окружено милыми городами Юлиас и Гиппон Царский на востоке, Тариша на юге, название последнего некоторые люди используют для обозначения озера. На западе бьют целебные горячие источники Тивериадского озера». [20]
20
Другое название озера — Галилейское море. Расположено на территории Израиля.
— Это место, где, согласно Евангелию, Иисус начал пастырство, — вставила Мария.
— Точно. На Западном побережье Галилейского моря. — Джек замолчал, откинувшись на спинку стула. — Дальше идет текст, написанный другим почерком. Это уже интересно. Такого отрывка нет в современном печатном тексте, основанном на записях средневековых монахов. Сразу же начинается описание битума и Мертвого моря.
— А может быть, этот свиток — более поздняя версия, основа для нового издания, которое так и не было завершено? — предположил Костас. — Вдруг Плиний как раз работал над ним незадолго до смерти, обновлял кое-что, менял?
— Он мог попросить писца сделать рабочий экземпляр с пропусками в тех местах, где задумал добавить новую информацию, — заявила Мария. — Возможно, это копия, с которой Плиний пришел к Клавдию.
— Создание «Естественной истории», по-моему, было очень важным для Плиния. Вряд ли человек такого склада ума, как Плиний Старший, отложил бы работу на время, чтобы потом вернуться к ней, — не согласился Джек. — И еще, каждый год римляне завоевывали новые земли, так что к любому описанию можно было добавлять и добавлять. А Плиний этого не делал! Клавдий мог бы много нового рассказать ему о Британии, например, особенно учитывая, что во время извержения Везувия именно эта страна стояла на первом плане у императора. Если бы Плиний выжил после извержения, появилась бы новая глава о вулканологии.
— Ты можешь прочитать добавленный отрывок? — спросил Костас.
— Да. Он написан совершенно другим почерком. Аккуратно, тонко. Уверен, это рука самого Плиния Старшего…
Не успел Джек закончить предложение, как почувствовал, будто оказался в тайном зале виллы. Время повернулось вспять, отсчитав две тысячи лет назад. Мрачный вулкан. Свежие, не успевшие еще высохнуть чернила на папирусе. Пятна вина, источающие запах винограда и алкоголя. И рядом стоят двое. Но не Мария с Костасом, а Плиний Старший и Клавдий. Они уговаривают Джека вместе исследовать мир.
— Ну давай же, начинай! — поторопил Костас, недоуменно глядя на друга.
Джек вздрогнул, словно резко очнувшись ото сна, и склонился над текстом.
— Хорошо. Как раз эти слова я успел прочитать, когда мы нашли свиток на вилле. Из-за них я прошу вас хранить находку в секрете. — Замолчав, Джек посмотрел на Костаса, затем пробежал взглядом по тексту, определяя начало и конец предложения, чтобы правильно передать порядок слов по-английски. — Итак, первая фраза: «Клавдий Цезарь побывал в этом месте с Иродом Агриппой, и здесь они встретились с рыбаком Иешуа из Назарета, с тем, кого греки именуют Иисус, а мои моряки на Мисене называют Христос».
Друзья недоуменно молчали, пока Костас наконец не нарушил тишину:
— Клавдий Цезарь?! Император Клавдий?! Хочешь сказать, наш Клавдий? Он встречался с Иисусом Христом?
— Вместе с Иродом Агриппой, — прошептала Мария. — С тем самым Иродом, царем иудейским?
— Похоже, что так, — резко ответил Джек. — Ирод Агриппа — внук Ирода Великого. Но это еще не все. «Назареянин передал Клавдию свое написанное слово».
— «Свое написанное слово», — медленно повторил Костас. — Что это? Обещание?..
— Я перевел буквально, — ответил Джек. — Думаю, он дал ему рукопись.
— Слово, — прошептала Мари. — Слово Божие. Евангелие!
— Евангелие от Иисуса? Слово Христово? — Костас резко откинулся назад, разинув от удивления рот. — Матерь Божья! Я понял, о чем вы. Великая тайна Геркуланума и церковь. Теперь все встало по своим местам. Сейчас-то ясно, чего они боялись больше всего на свете!
— Вопреки всему многие надеялись, что однажды его найдут, — тихо сказала Мария. — Слово Иисуса из Назарета, написанное его же рукой.
— Плиний говорит, что случилось потом? — спросил Костас.
Джек задумался на мгновение и перевел:
— «Название города Генисарет — Кинерет на местном языке — возможно, образовано от слова, обозначающего струнный инструмент — лиру, киннор, либо от слова „киннара“ — сладкий съедобный фрукт, произрастающий на колючем дереве в окрестностях. В Тивериадском озере много целебных источников, восстанавливающих здоровье. Клавдий Цезарь говорит, что, если выпить воды из озера, прочищается разум, приходит спокойствие, и я сразу же вспоминаю, что то же самое дает морфий».
— Ага! — воскликнул Костас. — Морфий! Скорее бы Морис увидел это.
Помолчав немного, Джек прошептал:
— Ну давай же, Плиний, продолжай! — Затем прочитал про себя следующее предложение, нетерпеливо причмокнул и повторил его вслух: — «Генисаретское море — на самом деле озеро, расположенное намного ниже уровня Среднего моря, Средиземного. Генисаретское море полно пресной воды. Мой друг Клавдий напомнил мне, что Мертвое море соленое и часть его — вовсе не вода, а твердь».
— «Мой друг Клавдий», — медленно повторил Костас, взвешивая каждое слово. — Наверное, это оговорка. Согласны? Я всегда считал, сто упоминать Клавдия было запрещено.