Последнее лето ярла Ульфа
Шрифт:
Князь бы и помог. Вот только ни князя, ни дружины в городище не было. Синкова сотня — это несерьезно. Тем более в Новгороде аж целый наместник княжий сидит, чтоб его понос пробрал.
Синко аж приплясывал от нетерпения, но я не торопился. Зачем влезать в чужой замес, да еще там, где мне «не рады»?
— У Турбоя свои люди есть? — поинтересовался я.
Оказалось, есть. С полсотни. Причем не столько княжьих, сколько его собственных. Тех, кто под ним еще при Водимире ходил и выжить ухитрился.
Имелись бойцы и у городской старшины. И у купцов посолиднее. И у постоянно проживающих «неграждан». Опять-таки ополчение новгородское, которое тоже кое-чего стоило. Также имелся выборный тысяцкий, который хоть и был по статусу вождем мирным (военным считался князь), но муж был вполне боевой. Любор Удалыч. Этот еще в старом Городе в воеводах ходил и, что характерно, не под Водимиром, а рулил городским ополчением.
Получается, имелся в Новгороде собственный воинский контингент, и приличный. Но если Скульд напал внезапно, то у местных — никаких шансов. Восемь сотен отборных викингов плюс берсерки. Нет, в такой игре недосотня Синко погоды не сделает. Вот мои бойцы — да, мы можем. Но не будем. По крайней мере, пока я не пойму, что происходит.
— Что скалитесь? — поинтересовался я у своих спутников, Медвежонка, Скиди, Стюрмира и Витмида, слушавших наш разговор.
— Добычей пахнет, — пояснил мой братец.
Вот даже как. А чему я удивляюсь? Новгородцы им никто. Даже меньше, чем никто, поскольку дали нам от ворот поворот. Так почему бы не поучаствовать в празднике на стороне победителей?
Синко напрягся. Сжал крепко зубы, чтобы не выпустить лишнее слово. Он понимал по-нурмански. Он все понимал. И ничего не мог сделать. Как он жалел сейчас, что вчера пустил нурманов в городище!
— Не скрипи зубками, — посоветовал я ему. — Они тебе пригодятся. И не обижай меня дурными мыслями. Мы не станем грабить гард Рюрика. Видишь это? — я похлопал по рукояти Слезы. — Это подарил мне твой князь на моей свадьбе с дочерью князя Трувора. Так что, как бы мне ни хотелось наказать Турбоя за его тупость и дерзость, я не стану этого делать, если он меня не вынудит. И скорее всего, наказывать уже некого. Скульд-ярл — человек Сигурда Змееглазого, самого кровожадного конунга на земле данов. Не суйся туда, и сохранишь людей, доверенных тебе князем. Новгород не под твоей ответственностью. Твое — это, — я жестом обозначил внутренность городка. — Я твой гость, Синко, и как ярл и как гость даю тебе совет: не ходи никуда, не надо. А вот я пойду. Не сражаться. Просто поглядеть, что да как. Мне Скульд ничего не сделает.
— Ворон ворону… — пробормотал Синко.
— Вот тут ты ошибаешься, малыш, — я несильно ткнул кулаком в грудь сотника. — Еще как выклюет. И глаз, и печень, и еще много интересного. Может, но не рискнет. Потому что тогда уже мой конунг, Ивар Рагнарсон, сделает с глупой кровожадной птичкой такое, что я даже представить не могу. Да и не хочу. Тем более у меня сейчас есть дело поважнее.
— Какое дело? — снова напрягся Синко.
— Как какое? Завтрак, конечно!
— Это еще что за плавучие корыта? — спросил стоявший на носу «Северного змея» Скиди, глядя на три здоровенные лодки, изо всех сил пытающиеся отгрести к берегу.
— Это называется расшива, — пояснил Вильд.
«Расшива» он произнес на своем языке. Скиди попытался повторить, но безуспешно.
— Расшива, — с явным удовольствием произнес Вильд, — это очень хорошая лодка. Делается быстро, и влезает в нее много.
— И все это отправляется на дно с первой же волной!
— И откуда, по-твоему, возьмется волна на реке? — удивился Вильд. — Разве что от нашего драккара, но она, как видишь, рас-ши-ву, — слово он произнес по слогам, — не перевернула.
Так и было. Лодки всего лишь закачало, когда шедший первым «Клык Фреки» лихим маневром отрезал их от берега.
— Ватажники, — тоже по-словенски сказал Вильд. И пояснил для Скиди: — Ватага — это когда охотники собираются вместе для промысла. Эти вон неплохо сходили. Видишь, как низко сидят.
— И что там у них? — оживился Скиди.
— Меха, мед, воск, моржовая кость… Много всякого. В Хольмгард везут, на торг.
— Вот Скульд порадуется! — буркнул Скиди. — Подчистую все заберет. А вот наш ярл не станет. Знаю его. Он только сильных грабит.
— И правильно, — одобрил Вильд. — Так и интереснее, и богам любо. Но сдается мне, и ты ошибся, друг, не дойдут расшивы до Хольмгарда.
Драккар уперся веслами в воду и встал в пяти метрах от ближайшей речной посудины.
Да, неплохо потрудились мужики. Эти тюки наверняка с ценными шкурками, моржовые клыки даже и паковать не требуется. Вода им не страшна.
Ватажники глядели на нас мрачно. Молча. Сторожко. Нет, испуганно. Мы — нурманы. Ясно, что ограбим. Счастьем будет, если не убьем и в рабство не обратим.
— Милая, поговори с ними, — предложил я. — Объясни, что мы свежевать их не собираемся. А вот в городе их, скорее всего, обдерут и в колодки определят.
Пусть-ка потренируется в переговорах.
Заря вспрыгнула на рум, потеснив сидевшего на скамье Ульфрика.
— Кто такие?
Хороший у нее голос. Звонкий и властный.
— А ты, девка, сама кто? — дерзко ответили с первой расшивы.
— Я — Заря, жена ярла Ульфа и дочь Трувора, князя Изборского! Слыхали обо мне?
— Ну слыхали. И чего тебе надобно?
— А все, что у вас есть! — засмеялась Заря.
— Не бывать тому!
Ага, вижу крикуна. Матерый мужичина с пегой бородой и рожей в черных точках. Кузнец, что ли?
— Лучше мы все на дно отправим, чем вам, нурманам, отдадим!
— Так ты не только безымянный, но еще и глухой! — засмеялась Заря. — И тупой вдобавок. Вы ж в Новый Город идете? А там как раз нурманы и обосновались. Скульд-ярл взял город!
— Ох беда!
— Да врет она!
— А если не врет?
— Теперь как же? Там же родня моя!