Последнее лето ярла Ульфа
Шрифт:
— Это просто! — заявил гном. — Ты отдаешь нам Стега, и все останутся живы!
— Уже не все, — возразил я, ухмыляясь как можно более мерзко. — Кое-кто уже умер. С ними как?
А я только-только объявил своим, что у них свободное время…
И вот пожалуйста. Рыжий гном. Важин Черниговский.
Уж точно Важин. Большой мастер по задиранию носа и бороды. Что не удивительно, если твой рост едва-едва перевалил за метр шестьдесят.
Не скандинав, не варяг — радимич.
Чем славно его племя, я не знал. Но
Сварог мне нравится. Хороший бог. Полезный. И жрецы у него правильные. Рачительные и щедрые. Как раз под таких, как мы, заточены. Хотя и не настолько щедрые, как христианские монахи. Ну так у них и возможностей поменьше.
Само собой, Важин заявился не один. С ним — грозная дружина в сотню бойцов и втрое больше союзных.
Это он сам мне сообщил. Мол, нас намного больше. Устрашитесь и склонитесь.
Но это случилось уже после того, как у черниговских стало на два бойца меньше.
А не надо было с ходу и целой толпой бросаться на моих хирдманов только потому, что среди них оказался Ябирь. Да еще пытаться взять его живьем.
Не взяли.
Но поле боя осталось за черниговскими.
Мои отступили во двор, и Важин, надо отдать ему должное, среагировал правильно: остановил своих и потребовал переговоров.
Что ж, я не против. Тем более что большая часть моих далеко, на волоке. Поэтому у княжича изрядный численный перевес.
— За убитых виру заплатишь, и забудем, ярл Улеб, — отмахнулся Важин, переиначив мое имя на словенский лад. — Я приехал за Стегом, и я его получу. Лучше живым, но можно и мертвым.
Добрый он, однако.
— Стег — мой хольд, — сказал я по-скандинавски.
Не понял, похоже.
Странно. Тут вся военная верхушка болтает по-нурмански, как на своем родном. В крайнем случае на каком-нибудь близком к нему диалекте.
Я повторил по-словенски.
— Он убийца! Ты должен…
— Я тоже убийца! — перебил я княжича. — Да и ты, я думаю, убивал не раз. Как насчет того, чтобы живым или мертвым отдать тебя, Важин?
Рассердился. Даже меч цапнул. Но сдержался, не достал. Правильно. Он переговорщик. И их в доме трое. А нас… достаточно.
— Хочешь выйти со мной на перекресток? — вкрадчивым голосом осведомился я.
— Зачем? — Важин пожал гномьими плечами, звякнув бронькой. Увесистая, кстати, бронька. Чешуйка к чешуйке. И чешуйки плотные, местной ковки. Склонен предположить, потянет где-то около пуда. Я бы такую не надел, подвижность крадет. Но боевому гному в самый раз. — Зачем? Ты Стега и так отдашь. Выбор у тебя простой, Улеб: потерять одного дружинника или всю дружину разом.
— Ярл, — сказал я.
— Что? — не понял Важин.
— Ко мне следует обращаться «ярл», княжич. И я не торгую своими людьми. Если ты напал на одного, ты напал на всех. Дам тебе совет: уходи. И останешься жив.
—
Развернулся и пошел прочь.
— Надо бы за нашими послать, ярл, — сказал Ябирь, стирая рушником кровь со щеки. — И время потянуть, потому что раньше вечера не поспеют. Я Важина знаю. Он не шутит.
— Уже послали, — вместо меня ответила Заря. — Ты лучше скажи: они сразу через забор попрут или сначала постреляют?
— Одновременно, — вмешался Стег. — Полезу на крышу, пожалуй.
— Я с тобой! — тут же заявила Заря.
— Никто никуда не лезет! — заявил я. — Джорди, скажи нашим во дворе: пусть в дом идут.
Забор этот оборонять замаешься, а дом крепкий и окна удобные. Ну да. Идеальные бойницы для стрелков. А вот крыша — так себе. Солома. Если с десяток стрелков начнут навесом бить, наверху не укроешься. Хорошо, ночью дождь прошел и погода пасмурная. Иначе я бы в доме запираться не рискнул. Или рискнул? Выбора у меня все равно нет. Мои лучники — молодежь. А почти вся молодежь сейчас на волоке трудится.
— В последний раз предлагаю: отдайте Стега и остальных — и мы уйдем!
Важин надрывается. Уже не только Стега хочет, но и «остальных». А вот людей терять не хочет. А потери точно будут, если черниговские дуром полезут в атаку.
Вопрос: насколько хороши их стрелки, чтобы прицельно бить по окнам?
— Измор, у Важина меткие стрелки?
— Могут быть, — неохотно признал он. Но тут же добавил: — Не лучше нас!
Верю. Вот только их раз в двадцать больше.
Надо тянуть время. Когда подоспеют мои, расклад сильно улучшится. Только они не успеют. Далеко. Зато Трувор с варягами близко.
— Эй, Важин, а ты не боишься? — крикнул я.
— Ты о чем, ярл?
— Ты знаешь, кто я?
— Ты нурман, который укрыл нашего врага! — заорал княжич. — Больше мне знать не надо!
Нет, не хочет он в драку лезть. Не желает людей терять.
— Я нурман, которого зовут другом князь Рюрик и князь Аскольд! И многие другие!
Козырять Иваром я счел излишним. Вряд ли этот княжич слыхал о Рагнарсонах, если он даже на языке Севера не говорит.
Сколько времени прошло с тех пор, как Заря отправила Джорди за подмогой? Минут двадцать?
— Что ты с ним говоришь, Важин! Не хочет отдавать Стега, убьем всех! Их всего десятка три!
Еще один убивашка обнаружился.
— Важин, так ты, выходит, не главный? — крикнул я. — Кто там тобой командует? Эй, воевода, обзовись!
— Дедославом меня зовут, нурман! Я — войный вождь рода! Стег — кровник мой! Отдай, и можешь надеяться на пощаду!
Дедослав, значит…
— Стег, это что еще за бородатая выпь?
— Выпь и есть, — буркнул Измор. — Жаль, не было его, когда мы его родовичей побили. Можно я все же на крышу?