Последнее отступление
Шрифт:
Под ноги Еши попал серый пушистый котенок. Он наступил ему на хвост, котенок заорал и оцарапал ногу. Еши сгреб котенка, бросил к порогу.
— Запрягай коней! — приказал Цыдыпу. — Разинул рот и стоишь. Сам поеду. От такой кабарги, как ты, толку не дождешься. А тому сопленосому с корнем уши выдеру.
Пара низкорослых косматых лошадей понесла расписную кошевку по неторной степной дороге. Правил сам Еши. Витая ременная плеть посвистывала в его руке и жалила потные лошадиные спины. Лошади бежали, точно бешеные, оставляя за кошевкой облако
На заимке, притулившейся у невысокой крутой сопки, Еши натянул вожжи. Лошади осели на задние ноги.
Еши и Цыдып вошли в деревянную юрту. Сын Дугара, парень с широким бронзовым лицом, встретил гостей спокойно. Он сидел на полу, поджав под себя ноги, и держал в руке чашку с дымящимся чаем. Его сестра Норжима раскатывала на столике пресные лепешки. Отложив скалку, она стала с любопытством разглядывать Еши. Увидев его злые глаза, трясущуюся реденькую бороденку, она испугалась и подошла ближе к брату. Лицо у девушки было светлое, гладкие волосы заплетены в две косы…
Сын Дугара поднялся навстречу незваным гостям, приветливо поклонился.
— Проходите, абагай, отведайте нашей пищи, — пригласил он. В голосе парня Еши не уловил страха. Впрочем, он почти не слушал сына Дугара, прищурившись, смотрел через его плечо на девушку. За спиной у Еши стоял с плетью в руке Цыдып, готовый по первому знаку хозяина броситься на парня. Но Еши будто забыл о цели своего приезда. Он прошел вперед, кряхтя, сел на седло, лежавшее у печки.
— Ты не захотел ехать ко мне, Базар?
— Не захотел, — спокойно ответил Базар. — Я все рассказал Цыдыпу.
— Что рассказал?
— Что отец ушел в тайгу на охоту. В город он и не собирался.
— Ловко ты врешь, Базар, ловко. Молодой, а хитрый. Но меня еще никто не обманывал. Я — Еши Дылыков. Как твою сестру зовут? Норжима? Налей мне чаю, Норжима.
Принимая чашку с чаем, Еши посмотрел в черные глаза девушки, и губы его расплылись в улыбке.
— Эх, Базар, забыли вы доброту мою. Кто кормил вас, когда не было отца? Я. Как о родных детях, заботился о вас. Что бы вы стали делать без меня? А теперь родитель твой яму мне копает. Ай-яй-яй, как нехорошо!
Базар отдал сестре пустую чашку, усмехнулся.
— Ай, какой вы добрый, Еши-абагай! Я один раз видел, как волк уводил поросенка. Взял его за ухо зубами, хвостом погоняет, и бегут рядышком. Если бы я не знал, куда он ведет поросенка, сказал бы, какой добрый волк, дружит с поросенком…
— Как ты разговариваешь с хозяином, сосунок! — угрожающе хлопнул плетью по голенищу Цыдып.
— Да-да… Как ты разговариваешь со мной, Базар? Если бы не мое доброе сердце, я бы тебя… На твое счастье, сердце у меня отходчивое. Большого наказания заслужили вы с отцом. Но я не враг вам, вместо зла еще раз сделаю добро. Мы приехали за Норжимой. Она будет жить в моем доме. Работа легкая: где обед сварить, где пол подмести. Я ее работу за долги вам зачту. Собирайся, Норжима.
— Она никуда не поедет, — хмуря брови, сказал Базар.
— Как — не поедет? Поедет. Тебя спрашивать не станем. Правда, Норжима? — Еши встал, подошел к девушке, Норжима испуганно спряталась за спину брата.
— Хе-хе! Не бойся, козочка. Будешь жить в светлом доме, носить шелковые халаты…
— Нет, нет! — Норжима прижалась к брату.
— Не трогай! — крикнул Базар, наступая на Еши, грозя ему стиснутыми кулаками. А Еши пятился-пятился, зацепился ногой за седло и мешком свалился на горячую печку — вскочил, взвыв от боли.
— Цыдып! Бей волчонка!
Базар отскочил в угол. Глаза его горели ненавистью и решимостью. Он не стал ждать, когда на него опустится плеть, поднятая Цыдыпом, легким, волчьим прыжком кинулся на Цыдыпа, сбил его с ног. Но Цыдып в тот же момент вскочил на ноги и с перекошенным от ярости лицом набросился на Базара. Силясь свалить друг друга, они метались по юрте, а Еши, задыхаясь от злости, вертелся вокруг них и все время норовил поймать Базара за воротник, но он был слишком неповоротлив, и это ему не удавалось. Тогда Еши сжал широколапую руку в кулак, ударил в лицо Базара. Парень вскрикнул, из разбитого носа брызнула кровь. Не давая опомниться, Еши ударил еще раз.
Они свалили его на пол и начали пинать ногами. Норжима пыталась оттащить их от брата, но они даже не обращали на нее внимания. Плача, Норжима вцепилась зубами в руку Еши, и тот завизжал, как кобель, которому прищемили дверью хвост. Цыдып отпустил Базара, сгреб Норжиму за косы.
Базар вскочил, сорвал со стены берданку отца. Сухо щелкнул затвор. Еши и Цыдып оглянулись, похолодели от ужаса. Все лицо в крови, рубаха — в клочья, глаза бешеные…
В юрте стало тихо, так тихо, что Еши услышал хриплое, прерывистое дыхание Базара. Черный ствол смотрел прямо в лицо. Колени у Еши подогнулись сами собой, он опустился на пол, протянул вперед руки.
— Не… не стреляй! Богатым сделаю! Трех лучших скакунов отдам! О долгах забуду. Не стреляй, хороший человек!
Базар молча глядел на Еши, а палец его уже лег на спусковой крючок берданки. Еши чувствовал, куда нацелен ствол: чуть повыше переносицы, между бровями у него есть маленькая, еле приметная родинка, пуля попадет в нее. Это место так зачесалось, что Еши, не переставая скулить и просить пощады, поцарапал лоб обломанным ногтем.
Лицо Цыдыпа побелело, он слова не мог произнести.
— Базар, не надо! — закричала Норжима и бросилась к брату.
В это время за дверью что-то стукнуло, и в юрту вошел Захар, за ним, ковыляя на суковатых березовых костылях, показался Дугар. Еши и Цыдып кинулись к ним.
— Спасите! — истошным голосом заревел Еши.
Дугар смотрел на перепуганного Еши и его приятеля, на Базара в изодранной рубахе, с кровоподтеками и ссадинами на лице, на разбитую посуду и ничего не понимал.
Норжима, плача, обхватила шею отца руками. Еши и Цыдып шмыгнули было к дверям, но Захар преградил им дорогу.