Последнее письмо поэта
Шрифт:
– А ты бы не прочь? М-да, ну и вкусы у тебя, дружище! Ладно, шутки в сторону. Считай, что мы уже в засаде. Переночуем у мадам Хаданской. Не думаю, что все затянется больше, чем на сутки. Жадность, жадность их будет гнать! Но! Эта публика могла ведь гнездышко Хаданской и без наших подсказок вычислить, вот что у меня из головы не идет. Как-то мне тревожно. Без пистолета чувствую себя в такой ситуации, как голый в библиотеке. Так что бди. Управление близко, за час управлюсь, если в пробку не попаду. И вот еще что: если тебе на сотовый будет звонить Петр, ври, что хочешь. Но о наполеоновских планах – ни словечка.
– Учить ты меня будешь! – возмущенно фыркнул Станислав. – Ты Маше позвонить не забудь, предупреди, что ночевать не придешь. А то решит еще, что ты на старости лет любовницей обзавелся.
– Вот спасибо, позаботился о моей семейной жизни! – рассмеялся в ответ Гуров. – Мария привычная.
Когда Лев Иванович вышел на улицу, он вдруг с некоторым удивлением обнаружил, что эта бесконечная среда, уже вместившая в себя столько событий, близится к завершению. На город опускалась темнота. В домах зажглись первые огни, вспыхнули фонари. Их свет отражался в подернутых тоненькой пленочкой льда лужах. По ледку луж струились белые змейки поземки. Слегка подморозило. Тихий утренний ветерок окреп, продувал Большую Ордынку насквозь, посвистывал в голых ветвях старых лип, которыми знаменито Замоскворечье. Гуров любил этот район Москвы, до сих пор избежавший стандартизации и нивелировки, сохранивший свое особое выражение лица и спокойное, неброское очарование. Уродливая серая пятиэтажка хрущобистого вида, в которой проживала Маргарита Хаданская, – печальное исключение.
Будь у него побольше времени, Лев с превеликим удовольствием прошелся бы до управления пешком. И поразмышлял бы неторопливо, благо было о чем. За рулем «Пежо» в такую погоду не очень-то поразмышляешь.
Но времени не было. В свете последней оперативной информации, нарытой им самим и Крячко, полковник Гуров вполне допускал, что незваные гости могут нагрянуть к Маргарите Хаданской в ближайшие часы. Даже без всякого подстегивания. Нужно спешить. И продумать тактику засады.
…Не через час, а через полтора, когда уже совсем стемнело, Лев Гуров вновь позвонил в дверь квартиры Маргариты Хаданской. Дверь, кстати, была ничуть не лучше подъездной с точки зрения безопасности. Никакой тебе листовой стали, шведских ригельных замков и прочих наворотов, для Москвы почти обязательных. Фанера, обитая дерматином, хиленький «английский» замочек, словно в блаженную эпоху застоя… В такую, с позволения сказать, цитадель не то что бандиты, обкурившаяся шпана запросто вломится. Глазка примитивного – и того нет. Удивительная беспечность по нашим временам.
– Кто там? – послышался настороженный голос хозяйки.
– Полковник Гуров, – раздраженно ответил Лев. – Открывайте, Маргарита Олеговна. Теперь можете ничего не бояться. Давайте я повторю вам еще раз, – продолжил он, захлопнув за собой хлипкую дверку. – На любой звонок к двери подходите вы. Именно вы, а не я или Станислав Васильевич. Да, надо так. И впускаете всех. Да, кто бы ни пришел, хоть черт с рогами. На всякого черта святая вода отыщется. Что потом? Все просто: проходите с гостями в комнату. Ближнюю. Отвечаете на их вопросы. Правдиво, долго вам отвечать не придется. А мы с напарником появляемся неожиданно, чуть позже. Откуда? Ну, не из шкафа же, как любовник в дурном анекдоте. Мы, знаете ли, не в детском саду трудимся, так что пусть вас это не волнует. Так вот, появляемся мы. И, будьте уверены, делаем все, что… э-э… нужно. Уж поверьте, это единственно надежный способ раз и навсегда избавить вас от нежелательных визитеров. Если это будут люди, которых вы совершенно справедливо опасаетесь, то их непременно нужно брать. А не спугнуть, понимаете вы это? Если мы их спугнем, то они ведь могут в следующий раз появиться тогда, когда нас здесь уже не будет. Не на месяц же нам у вас поселяться. Кроме того, нам с полковником Крячко необходимо будет убедиться, что это именно те люди. Так что три-четыре минуты вам придется остаться с ними наедине, убедительно делая вид, что, кроме вас, в квартире никого нет. Все поняли, Маргарита Олеговна?
– Поняла, – подрагивающим голосом откликнулась Хаданская. – А вы справитесь? Что-то я боюсь! И гадалка про опасность предупреждала… Может, мне лучше к маме в Мариуполь уехать на время? Прямо сейчас, а?
«Я тебе уеду, – мрачно подумал Гуров. – Будет тебе Мариуполь. Пополам с Севастополем! Не хватало, чтобы ты мне такую комбинацию сорвала».
– Справимся, справимся! – раздался из-за спины женщины веселый голос «друга и соратника». – Всегда справлялись, иначе не в полковниках, а в сержантах ходили бы. Тем более что после того как вы накормили меня таким замечательным гуляшом, я считаю себя вашим личным должником. Лев, прекрасную женщину, которая к тому же так изумительно готовит, мы просто не имеем права дать в обиду! Прирожденный кулинар, хоть сейчас шеф-поваром в ресторан «Будапешт».
Маргарита Олеговна аж покраснела от удовольствия. Еще бы! Каждой женщине приятно, когда хвалят ее стряпню. И даже вроде бы успокоилась. Мало того, кокетливо стрельнула глазками в сторону Крячко. Тот ответил Хаданской таким восхищенным взглядом, что Гурову стоило больших усилий не рассмеяться в голос. Нет, Мария Строева, жена Льва, «друга и соратника» раскритиковала бы. За вульгарный наигрыш. Хоть с дамами типа Маргариты так, наверное, и надо.
«Ну, Стас! – весело думал Гуров. – Донжуан ментовского разлива… Казанова в полковничьих погонах… Уже „милая Марго“!.. Того и гляди на „ты“ перейдут. Это он молодец, сейчас очень кстати. Посильную, значит, помощь окажу? А что… Идея».
– Но вы… Вы ведь не оставите меня одну, пока не изловите этих негодяев? – жалобно пропищала Маргарита, обращаясь к Гурову. – Пусть не месяц, но… Но хоть недельку!
– Как можно, Маргарита Олеговна! Ни за что не оставим, пока не изловим! – совершенно искренне воскликнул Лев. – Недельки, я думаю, хватит.
О том, что ловля негодяев намечается в ближайшие сутки, он предпочел не упоминать.
Диспозиция установилась прежняя: хозяйка в комнате перед включенным ящиком в предвкушении надцатой серии «Сердца, порванного в клочья». Тут хоть Всемирный потоп начнись, но пропустить серию этого отечественного телешедевра Маргарита была решительно не в состоянии. Сыщики остались на кухне. Свет там Гуров решил не зажигать. В целях маскировки. Хоть раньше утра гостей не ждал.
– Держи, – он протянул Станиславу «макар». – Когда ты наконец обзаведешься приличным пистолетом вместо этого позора российских оружейников? Из него только застрелиться можно. И то если очень повезет!
Сам Лев Иванович прихватил австрийский десятизарядный «штайр» семидесятого года выпуска, любимый, идеально пристрелянный полуавтоматический пистолет. Владел им Гуров виртуозно, по праву считался одним из лучших стрелков управления. В их тандеме Крячко, пожалуй, был чуть посильнее в рукопашке, не говоря уже об искусстве управления любыми автомобилями, но что касается стрельбы… Тут он с Гуровым близко рядом не стоял. Из своего «австрийца» Лев с пятидесяти метров попадал в спичечный коробок. Понимающему человеку это о многом скажет.
При всем, том огневых контактов Гуров не любил, старался избегать, считая их, равно как и мордобой, беготню по крышам, автородео в исполнении «друга и соратника» и прочую атрибутику голливудских полицейских боевиков, как было уже замечено, браком в сыскной работе. Настоящий оперативник высокого класса должен не кулаками и стволом добиваться успеха, а мозгами. Этот нехитрый тезис еще совсем молодым Льву и Станиславу настойчиво вдалбливал в свое время Петр Николаевич Орлов. Тоже еще начальник отдела ГУ МВД. Однако бывали экстремальные обстоятельства. Все же не настройщиками музыкальных инструментов Гуров и Крячко работали. А случалось и так, что не оставалось иного выхода, кроме силового решения. Вот как в этом случае, например. Как еще выйти на организаторов убийства Аркадия Арзамасцева и охотников за лермонтовским письмом? Засада с силовым контактом и элементами грамотной провокации, ничего лучше не придумаешь. Пусть бандиты проявят себя, а уж они со Станиславом выжмут из такой ситуации все, что только можно.
И все же генералу о своих планах Лев так ни словом и не обмолвился. Вот когда все будет позади… Победителей не судят. И не порицают за ковбойщину.
– Ну, раз наши ржавые шпалеры ты все же притащил, – посмеиваясь, проговорил Крячко, – значит, пошла плясать губерния. Ты дал своему «песику» команду «Голос!», и он послушался хозяина?
– Попробовал бы не послушаться! Сейчас, видимо, уже отлаялся в телефонную трубку. Попутно представившись «попке» под соответствующим погонялом. А он персона, скажем так, известная. И погоняло такое, что… Шансы на то, что братки купятся и очертя голову полезут разбираться к нашей королеве Марго, оцениваю как пятьдесят на пятьдесят. Нет, ты меня не понял! Полезут стопроцентно, но половина шансов, что в ближайшие двенадцать часов. Так что готовность номер один. Лишь бы эта дурища в последний момент не подвела! Лихо ты с ней! Что, в самом деле вкусный гуляш? Чтобы ты, привереда, чью-то, кроме Машиной, стряпню похвалил… Не иначе, волк в лесу сдох! Я, кстати, тоже голодный. Как тот волк. Пойти напроситься, что ли на ужин, дабы не разделить судьбу несчастного животного? Да и завидки берут: начальство оперативкой занимается, оруженосцем параллельно работает, а подчиненный прекрасных дам очаровывает и вкусности килограммами лопает.