Последнее письмо
Шрифт:
— Да, я сестра Кэсси. Но это не имеет никакого отношения к данному расследованию.
Чушь собачья.
— Конечно, имеет, — сказал Донахью, пожав плечами. — Вы хотите справедливости за то, что с ним случилось. За то, что ему пришлось уйти раньше, чем он был готов, и я не смог предоставить ему ту же сделку, что и Джентри. Не деньги — их покрывала его медицинская пенсия, а надежду на возвращение. Вот почему вы здесь. Не ради Мэйзи, или Бекетта, или Эллы. Это из-за меня.
Она прочистила горло и отложила папки в стопку.
— Это не имеет к этому
— Вы не можете этого сделать! — огрызнулась Элла. — Они его дети по закону. Он заботится о них, поддерживает их и ведет себя как их отец во всех отношениях.
— Забавно, но когда я случайно столкнулась с Колтоном в школе, он сказал мне, что у него нет отца. А когда я спросила его о вас, он сказал, что вы были лучшим другом его дяди и, что вы парень его мамы, но ни разу не упомянул, что вы его усыновили. С чего бы это?
— Вы разговаривали с моим ребенком без моего согласия? — Элла перелетела через стол, и мне оставалось только обхватить ее за талию и притянуть к себе.
— Успокойтесь. Это точно не было частью моего расследования. Я случайно зашла в школу, чтобы уточнить, когда Маргарет забрали из школы и изменились ли контакты Колтона, и случайно увидела его.
— Лгунья! — прорычала Элла.
— Ты перегнула палку, — сказал я как можно спокойнее. — Все это расследование — перебор, и когда мы тебя закроем, можешь в этом не сомневаться, мы будем правы.
— На кону жизнь маленькой девочки, — Элла говорила ровным тоном, но ее рука держала мою в смертельной хватке. — А тебя волнует только то, как отомстить Донахью.
— Я забочусь о том, чтобы соблюдались правила, которые эти люди должны уважать без всяких колебаний. Правда в том, что этот человек усыновил двух детей своей нынешней подруги, один из детей нуждается в лечении на миллионы долларов, а вы даже не сказали детям, что они усыновлены. Это очень плохо пахнет. Если выяснится, что полное расследование «Tri-Prime» не требуется, вы, конечно, получите мои искренние извинения. В этом году борьба с мошенничеством становится все более жесткой.
Она устроила охоту на ведьм, и хотя то, что мы сделали, было совершенно законно и ни в коем случае не являлось мошенничеством, она собиралась закрутить дело и бросить нас в ад, пока они «расследуют», они могут приостановить выплаты за лечение Мэйзи, сканирование, предстоящее облучение… все это. Даже если бы нас признали невиновными в каких-либо правонарушениях, дело затянулось бы надолго, и Мэйзи почувствовала бы последствия. Если только мне не удастся доказать, что я знал детей до постановки диагноза. Уши заложило от грохота, когда Элла и мисс Уилсон обменялись словами. Я потеряю Эллу, но я знал это с того момента, как появился в Теллуриде. Время, проведенное с ней, было подарком, на который я не
Решение принято.
— Подождите здесь минутку, — сказал я, выходя из-за стола. Я поднялся по лестнице и достал коробку, которую хранил под стопкой белья в тумбочке. С этими вещами в руках я медленно спустился по лестнице. Элла и мисс Уилсон все еще спорили, но Донахью повернулся ко мне. Он посмотрел на коробку и на мое выражение лица.
— Ты уверен? — тихо спросил он.
— Это единственный выход.
Он кивнул, когда я прошел мимо него и встал рядом с Эллой. Разговоры прекратились, и все взгляды устремились на меня.
— Я люблю тебя. Я всегда тебя любил, — сказал я Элле.
— Я тоже тебя люблю, Бекетт, — ответила она, ее брови были сведены вместе в замешательстве. — Что ты делаешь?
Поцеловать ее было первой мыслью в моем голове — провести с ней последнюю секунду, чтобы все запомнить. Но я и так уже взял от нее достаточно.
— Я должен был сказать тебе, и я знаю, чего это будет стоить мне… тебя, но я не могу позволить еще одному ребенку расплачиваться за мои ошибки, особенно Мэйзи.
Коробка издала тихий царапающий звук, когда я положил ее на стол. Мисс Уилсон взяла ее и подняла квадратную крышку.
— На что именно я смотрю? — она вытащила на стол доказательства моего греха, и Элла вздохнула.
— Почему у тебя мои письма? Его письма? — прошептала она.
Я не сводил взгляда с мисс Уилсон, не в силах сдержаться и не желая видеть, как в глазах Эллы умрет любовь, когда она все поймет.
Мисс Уилсон вздохнула, пролистывая письма.
— Мне нужно выйти и позвонить, — она сделала несколько снимков писем Эллы и фотографий детей, собрала свои блокноты и вышла через парадную дверь.
— Элла… — начал я.
— Не надо. Ни слова. Пока не надо, — костяшки ее пальцев побелели, как и кончики ногтей, впившихся в плечи.
Донахью бросил на меня взгляд, полный такого сочувствия, что я чуть не рухнул на месте. Проходили минуты. Единственными звуками в комнате были тиканье часов и стук моего сердца, который отдавался в ушах и поглощал все мысли. Будет ли этого достаточно? Неужели я только что отдал все… просто так?
Открылась входная дверь, и вошла мисс Уилсон, на ее щеках проступил слабый румянец.
— Похоже, я ошиблась. Я… сожалею, — она подавила это слово, — что причинила вам неудобства. Хотя ситуация все еще остается очень… серой зоной, вы не сделали ничего, что могло бы оправдать отмену полиса, и мой начальник решил, что расследование завершено.
Я вздохнул с облегчением от нашей победы, чего бы она ни стоила.
— Не говори так разочарованно. Сегодня ты помогла хорошим людям, — Донахью оттолкнулся от стола. — Я провожу тебя.
Мисс Уилсон встала и принужденно улыбнулась.