Последние ворота Тьмы

Ефимов Алексей Иванович

– Так что же с тобой было?

– Я стал двенадцатилетним мальчишкой. Само по себе это, наверно, хорошо, - но, во-первых, он был исполосован кнутом от плеч до пяток, во-вторых, заперт в вонючем подвале, и в-третьих, этот подвал принадлежал какому-то извращенцу, который решил с ним позабавиться, - Охэйо вновь рассмеялся, теперь уже зло.
– Должно быть, он здорово удивился, когда забитый мальчик пнул его между ног изо всех сил, какие у него только были. Потом, правда, стало уже не так весело. Он быстро очухался, и попробовал меня задушить. Я выцарапал ему глаза, - они совсем не такие прочные, как мне казалось, - и он тут же сдох. Надеюсь, что от боли.

– Тебе не кажется, что это, - немного слишком?..

– А что мне ещё было делать?

Нельзя так обращаться с детьми, - у меня кожа оказалась едва ли не наполовину ободрана. Я бы сломал ему шею, но у меня не хватило сил. Я сделал то единственное, что мог. Ничего больше. Потом на шум прибежали охранники. У этого гада под подушкой был пистолет. Я убил их, а когда сбежались остальные, - убил остальных. Их там и было всего пятеро. Но зато дом, Лэйми... в жизни не видел столько барахла. Я хотел его поджечь, но передумал, - вещи ведь не виноваты, что достались мерзавцу. Я просто собрал, что поценнее в сумку, и смылся. На этом всё кончилось. Я очнулся здесь, - а тот мальчишка, надеюсь, справится там. Хорошо, что я мог управлять его телом с самого начала. Иначе...
– Охэйо поёжился.
– Так или иначе, работа сделана. И хорошо сделана. И у тебя, и у меня. Уф!

– Аннит, а как это всё получается?
– осторожно спросил Лэйми.
– То есть, принимается это естественно, но я не понимаю, что со мной происходит.

– Я могу объяснить - так, как мне представляется, но это представляется очень логичным. Как ты знаешь, частицы взаимодействуют с помощью виртуальных частиц, - точно таких же, только не имеющих массы. А взаимодействия между самими виртуальными частицами не несут и энергии, - хотя обмен информацией происходит, только мы его, естественно, не видим. Теперь представь, что частицы нашего мозга так организуют этот обмен, что возникает как бы их копия, - клубок волновых квантовых функций, биллионы импульсов отражаются от мгновенно возникающих и тут же гаснущих виртуальных зеркал. Это и есть душа. Остальное уже просто, - наполовину ты был там, наполовину - здесь, в Харе; виртуальная квантовая сущность, копия твоего сознания, разделилось на две, в то же время единых. Это давным-давно известный эффект. Другое дело, - найти вторую подобную сущность, и слиться с ней. Это гораздо труднее, и в естественной физике, конечно, невозможно. Однако, если представить, что квантовые функции имеют голографические свойства, то есть, каждая точка пространства содержит полное их описание, то...
– Охэйо продолжал рассуждать, но уже, скорее, для себя, увлеченный открывшейся перспективой. Лэйми плохо знал квантовую механику, и не мог понять, как одна частица может "чувствовать" поведение другой, не обмениваясь с ней энергией, - не говоря уж о неисчислимом их множестве, составляющем его душу или мозг. Но он чувствовал, что сможет понять это, - если проживет ещё миллион лет.

10.

Когда Охэйо ушел, Лэйми вновь растянулся на постели, и задумался. Вдруг он с удивлением понял, что ему скучно. Никаких дел не было. Единственное, что он мог сделать, - поговорить с другими харранцами из его группы, но они ещё не вернулись или пошли сперва в какое-то другое место. Теперь он начал понимать, почему "надводная" жизнь Хары так бедна: именно это заставляло её обитателей вновь и вновь уходить в Море Снов, делая то, для чего они здесь собраны. Всё это, конечно, хорошо, но вот что делать ему? Сейчас? Не придумав ничего лучшего, он сам отправился к Охэйо, - в надежде, что тот сможет найти ему занятие получше.

Аннит сидел на полу своей комнаты, глубокомысленно трогая пальцы босых ног. Взглянув на Лэйми, он улыбнулся.

– Помнишь серебряные колечки, которые так тебе не нравились? Так вот: Харе они тоже не понравились. Их нет. И дырочек для них тоже нет, - он растопырил пальцы ног. Перепонки между ними были совершенно целыми.

– Неужели это тебя огорчает?
– удивился Лэйми.

– Как бы сказать... Я отдал за них пятьдесят марок, не говоря

уж о том, что всё это было больно. Дырочки, правда, ужасно чесались, а кольца цокали, когда я ходил босиком. Короче, я рад от них избавиться. Но из того, КАК они исчезли, следует, что это тело, - уже не моё собственное. Как и твоё.

– А что же?

– Имитация. Неизвестно что. Что ещё мы могли потерять? Мы даже ведь не помним, - Охэйо со злостью хватил кулаком по стене.
– Мне даже не больно. У, дрянь!
– он выхватил кинжал и ударил в собственную ступню.

В следующий миг вспыхнуло белое пламя.

11.

Это было похоже на взрыв: яростный конус белого, ослепительного света. Охэйо вдруг коротко, пронзительно вскрикнул. Лэйми успел заметить, что кинжал прошел насквозь: в ступне открылось сияющее отверстие, потом оно мгновенно затянулось. Охэйо выронил кинжал и удивленно смотрел на свою босую ногу. Никаких следов раны не осталось, но сам он вдруг покраснел, - так сильно, как краснеют только люди с белой кожей. Лэйми увидел, что даже его предплечья залились краской.

– Извини, - пробормотал Аннит.

– Почему? За что?
– Лэйми ошарашенно смотрел на друга.

Охэйо недоуменно взглянул на него, и вдруг улыбнулся.

– Я всегда считал себя храбрым юношей. В смысле, если меня схватят какие-нибудь враги и начнут пытать, я буду только смеяться им в лицо. Только эта боль оказалась столь сильной, что я просто не мог её выдержать. Если я бы мог от неё избавиться, предав тебя, например, я бы это сделал. Так что - извини. Я могу предать тебя.

Лэйми молча смотрел на него. Вдруг Охэйо засмеялся.

– Должно быть, от боли у меня помутилось в голове. Просить извинений за возможное предательство... Как будто предательство можно простить. Ну не кретин ли я?

– Но ты же не хочешь...

– Нет, не хочу. До тех пор, пока могу терпеть. А терпеть я смогу немного. Ну-ка...

Охэйо поднял кинжал и вдавил острие в кожу, на сей раз - очень осторожно. Вновь вспыхнуло белое сияние, - чистый, пронзительный свет. Охэйо прикусил губу, его лицо окаменело, словно высеченное из камня, по телу пробегали быстрые, короткие судороги. Наконец, взвыв, он зашвырнул кинжал в угол комнаты.

– У! Знаешь, боль, сама по себе, не страшна. Я испугался, что сойду с ума... и, может, так могло быть. Как бы то ни было, но я трус. Я даже и молчать не смог. А парень должен страдать молча... В первый раз такого не было, помнишь? Так что мы с Сс`нг`г`хаа, - теперь собратья по плоти. Я представляю, что он чувствовал. Брр! Никогда не думал, что придется бояться серебра. Мы с тобой, - тоже теперь оборотни. Ещё нам надо бояться осиновых кольев, чеснока, соли, солнечного света, проточной воды, священных символов... что там ещё?
– и при этом даже не иметь возможности перекинуться какой-нибудь летучей мышью. Теплой крови я, правда, тоже не хочу. Лет в пять я её попробовал - своей, конечно, просто из любопытства. Мне не понравилось, Лэйми. Её, правда, было две капли, но всё равно... забавно знать, что эти глупые легенды на самом деле - правда. Что ж, мне по заслугам. Мне отмщение и аз воздам...

– Что?

– Так говорил Бог. То есть, так написано в книгах хониарских староверов. А если и остальное в них - правда, то мне придется провести вечность в котле с кипящей смолой...

– За что? Ты же не сделал ничего такого ужасного...

– Ну да. Всего-то убил сотни три человек при защите той деревушки. Не бандитов даже. Таких же жителей.

– Но благодаря этому ты воссоздал Империю Хилайа. А она...

– Самое счастливое государство из всех, известных Харе. Лэйми, я это знаю. Только в эсхатологии не бывает спасительного зла. Там важно, что ты делаешь, а не почему и зачем. Да и без этого... Я смеялся над людьми, которые были лучше меня, - и заставлял смеяться остальных, что куда хуже. У меня было столько девушек, что так вот сразу я не назову всех. Я занимался с ними любовью сутки напролет...