Последний бойскаут
Шрифт:
— Что — не хочет лезть к тебе в карман?
— Я пытался подкупить этого сукина сына, Джо. Но он мне деньги вернул, потому что я предложил слишком мало, по его мнению.
— А сколько ему нужно?
— Губа не дура: шесть миллионов. Или он сразу обратится в полицию. Ну не скот, а? Двойную игру ведет — вот они каковы, наши политики.
Марком удрученно покачал головой.
— Господи, до чего докатилась Америка… Но, может, все же удастся купить этого сукиного сына.
— Он вообще-то — та еще штучка, — сказал Джо. — Пожалуй, он не по зубам даже для тебя.
— Вот именно,
— Ах, вот как?..
Президент клуба «Лос-Анджелесские жеребцы» молча развел руками.
— Вы еще раз прочтите мое заявление! — Джимми зло смотрел на Бенджамина Роджерса. — Я бы вас просил прочесть его повнимательнее!
Роджерс устало посмотрел на Дикса.
— Я уже читал ваше заявление, мистер Дикс. И очень внимательно читал, смею вас уверить. Хотите, я расскажу вам его наизусть?
— Вы что, издеваетесь? — заорал Джимми. — Вы здесь для чего сидите: чтобы работать или чтобы дурака валять? Меня чуть не убили, а этот козел издевается!
— Сам ты козел! — оскорбился Роджерс. — Ты достал меня со своей бумажкой, где ты ее только откопал, наверняка в сортире.
— Здесь же и откопал. Действительно — это заведение похоже на сортир, — не остался в долгу Джимми. — Я ошибся, ах, простите-извините, я думал, что здесь полицейский участок, а это всего-навсего сортир.
— Не зарывайся, Дикс, — сказал Бен. — Сам прочти свое идиотское заявление, и ты поймешь, что разговаривать здесь не о чем.
— Почему идиотское? Здесь же все написано! — Джимми взял со стола заявление и прочел вслух: «Я, Джеймс Дикс, считаю своим долгом заявить…»
— Не указан год рождения, — прервал его Роджерс.
— Чей год рождения? — не понял Джимми.
— Ну не мой же, — с улыбкой сказал Роджерс.
— А зачем? — удивился Джимми.
— Так принято, — пояснил Бенджамин Роджерс. — Видишь, ты не знаешь даже, как пишутся такие заявления, а чего-то требуешь, кричишь. Нехорошо это, Дикс. В полицейском участке надо вести себя прилично и не оскорблять никого.
— Я никого и не оскорбляю, — снова завелся Джимми. — И откуда мне знать, как пишутся эти чертовы заявления, меня раньше не пытались убивать. А если нужен мой год рождения, так я его сейчас впишу.
— Уж пожалуйста, — Роджерс подал Джимми ручку.
Лейтенант Роджерс уже немного устал. Редкостная настойчивость у этого футболиста, еще по матчам было заметно. Неужели он не понимает, что заниматься этим делом не стоит, если туда впутаны люди Сэма Маркома и Келвина Беннарда. И скорее всего, это неправда. Что он там написал? «Меня хотели убить по приказанию Сэма Маркома люди, приехавшие на двух машинах. Они угрожали мне оружием. Я подозреваю, что в этом деле замешан также и сенатор Беннард. Они заинтересованы в моей смерти, так как я располагаю множеством данных против них». Сущая чепуха! Какое дело сенатору до чернокожего футболиста «Лос-Анджелесских жеребцов», тем более бывшего? Да и Маркому тоже.
— Вот, я написал год рождения, — Джимми положил заявление на стол.
— Хорошо. Будь добр, объясни, пожалуйста, какое такое «множество данных» у тебя имеется против Маркома и Беннарда? — спросил Роджерс.
— Во-первых, это они убили Кори, — уверенно сказал Дикс, подкрепляя свои слова ударом кулака по столу.
— Ты можешь это как-то доказать? — поинтересовался Бен Роджерс. — Только не так агрессивно, прошу тебя.
— А чего тут доказывать, и так все ясно! У них взрывчатка, они ее кладут в машины, — сказал Джо.
— Может быть, тебе и ясно, а мне абсолютно ничего не ясно, — со смехом сказал лейтенант. — Сенатор и президент клуба «Лос-Анджелесские жеребцы» ходят по улицам с взрывчаткой и кладут ее в машины?
— Да нет! В машины ее кладут их люди, они убивают тех, кто знает слишком много, — словно непонятливому ребенку, начал объяснять Дикс.
— Знаешь, старина, я не буду с тобой разговаривать, — устало произнес Роджерс. — Ты говоришь, что сенатор и президент клуба убивают тех, кто много знает, так?
— Так, — охотно согласился Джимми. — Видишь, ты уже начал кое-что понимать.
— Ты ошибаешься, — прервал его Бенджамин. — И они хотели убить тебя, так?
— Ну конечно! — обрадовался Джимми.
— А ты что, слишком много знаешь?
— Ну да, — снова согласился Джимми.
— А что ты знаешь? — вкрадчиво спросил Роджерс.
— У них взрывчатка, они убили Кори, — затараторил Джимми и осекся под насмешливым взглядом копа.
— Это я уже слышал. Больше ты ничего не можешь мне сказать? — спросил полицейский.
— Но меня хотели убить! — не сдавался Дикс. — Люди на двух машинах, их было четверо.
— Я это знаю. А какого цвета, какой марки были машины? Может быть, ты помнишь их номера?
— Да что я, на номера смотрел, что ли? — обозлился Джимми. — Мне не до номеров было!
— Послушай, иди отсюда, а? — не выдержал полицейский. — Ты мне так надоел своими тупыми разговорами, что сил уже нет тебя слушать.
— Ты полицейский или жук навозный, которому все по фигу? — заорал Джимми. — Вот мое заявление! Будь добр его рассмотреть!
— Свое заявление ты можешь свернуть в трубочку и засунуть себе в задницу, — сквозь зубы процедил обидевшийся на «навозного жука» Роджерс. — А рассматривать его я не собираюсь. Не могу же я посадить сенатора из-за того, что невесть кто обвиняет его невесть в чем, да еще и доказать этого не в состоянии?
— Да ты и шлюху дешевую не сможешь посадить! — плюнул Джимми и изо всех сил хлопнул дверью кабинета.
Больше всего ему хотелось вернуться и крепко приложить этого тупого копа по морде. Но этого делать явно не стоило, поэтому Джимми решил пойти в какой-нибудь близлежащий бар и как следует там выпить. Вот страна ублюдочная! Тебя убьют, по стенке размажут, жизнь тебе к чертовой матери поломают — никто и не оглянется, да не то что оглянется — бровью не поведет. А только скажи, что жить не хочется, — мгновенно найдется пара-тройка ублюдков, которые с превеликим удовольствием исполнят твое желание. Нет, Джо прав: самое достойное для мужика занятие — если он настоящий мужик — освобождать мир от таких ублюдков, и делать это в одиночестве, раз уж даже копы — и те отмахиваются.