Последний брат
Шрифт:
— Прикройся, — приказал Урах девушке.
— Мне жарко… — капризно пробормотала Хсю-Ва, но при этом подтягивая к себе и накидывая халат. Она могла дразнить хагана, говорить и делать многое, о чем другие и помыслить не могли. Могла даже возражать и оспаривать его волю, но — только наедине. Дурой она отнюдь не была, поэтому все, что приказывал хаган при своих людях Хсю-Ва исполняла, и исполняла быстро.
— А ты… — Урах обернулся к посланцу. — Мне что, нужно спрашивать дважды? Что мне велел передать Хунбиш?
— Прости, высочайший! — очнулся посланец. Он постоял еще
— «Мой хаган. Сим посланием доношу тебе, что дело пошло не совсем, как задумано. — Глаза Ураха сощурились. — Брат твой Амар-Мэргэн почуял неизбежное, хоть я не дал ему к тому ни самого малого повода. На последней стоянке под покровом ночи Амар-Мэрген и его сопровождавшие пошли в тайный побег, замечены были стражей и остановлены стрелами. Так умер брат твой. Гонец, который доставит письмо, доставит так же тебе и его голову. Более подробно ты можешь все узнать у гонца, благо он всему был самоочный свидетель…»
Урах облегченно выдохнул. Сахир заметил, как растворяется желчь гнева хагана, уходя от лица. Но все же гнев не нашел выхода, теперь следовало вести себя еще осторожнее.
— «…Худо однако, что нескольким сопровождающим твоего брата, из румеев, удалось ускользнуть и укрыться в лесу, — продолжил посланец. — Нельзя позволить румеям помнить им то, чему они были свидетелями. У меня здесь достаточно людей, чтобы не выпустить их из леса, но мало для того, чтобы найти их. Потому, прошу тебя высочайший, прислать сюда как можно скорее людей, чтобы концы дела связались, и все утихомирилось и успокоилось».
— Ты слышал, Сахир? — Повернулся к тысячнику хаган. — Отряди людей, пусть едут на подмогу Хунбишу. Пусть заглянут под каждый лист в том лесу и отыщут беглецов. Потом нагонишь меня. Я поеду обратно в орду. Мне здесь уже делать нечего.
— Твой приказ у меня в ушах, глазах и на сердце, высочайший. — Поклонился Сахир-Буюрук.
— Покажи мне её, — приказал Урах гонцу.
Посланец приблизился, открыл мешок, снял крышку с кадки с соляным раствором с поклоном поставил её перед хаганом и отошел на прежнее место. Хсю-Ва брезгливо сморщила нос и одновременно широко открыла глаза от любопытства. Сахир уже собравшийся идти отдать приказ, задержался. При всей его бесстрастности любопытство не было чуждо и ему. Урах не чинясь сунул руку в кадку, и вытащил оттуда за спутанные волосы отрубленную голову, развернул её к себе лицом, внимательно осмотрел черты, и застыл, уставившись немигающим взглядом в побелевшие глаза мертвеца, будто бы повел с усопшим братом безмолвный разговор.
— Здравствуй, Амар, — пробормотал Урах. — Так вот ты какой стал. Жаль, не увидел я…
Урах не договорил. На лице его проскользнула быстрой тенью странная смесь мрачной злобы и давних теплых воспоминаний. Держа голову за волосы на затылке, он второй рукой смахнул ей пряди со лба, чтоб лучше видеть лицо, и вдруг застыл, а потом лихорадочно начал ощупывать у мертвой головы область между теменем и правым виском. Хсю-Ва, гонец и Сахир с молчаливой тревогой следили за ним. Лицо Ураха перекосило ужасающей гримасой гнева.
—
— Высочайший, — испуганно пробормотал гонец. — Это тот самый человек, которого мы везли от самой румейской державы. Хунбиш-Бильге показал нам его, как вашего брата, и сам обращался к нему так, и весь румейский эскорт тоже…
— Это что, хаган румеев решил меня обмануть? Да неужто он посмел…
— Высочайший, — осторожно произнес Сахир. — Ты уверен, что это не твой брат? Ты не видел его много лет, а смерть меняет лица…
— Память моя — молот, зубило и камень, — мрачно проговорил Урах. — Неважно, сколько лет прошло. Это не мой брат. Не знаю, как я мог обмануться в первый миг… Это не брат, это его анда, вечная тень, верная собачонка. Да, он всегда был похож…
— И ты узнал его после стольких лет, высочайший? — С самой малой ноткой сомнения, произнес Сахир. Эту нотку он мог позволить себе по своему положению.
— Еще бы я не узнал его, — процедил Урах. — У моего брата вот здесь, на голове, должен быть шрам. Кому как не мне знать об этом, ведь я сам в детстве рассадил ему голову, когда он полез вперед меня на облаве…
Урах с неожиданной брезгливостью отбросил голову в сторону.
— Ты… — впился он глазами в гонца. — Как зовут?
— Тиряк, высочайший.
— Был еще кто-нибудь в румейском эскорте еще кроме него… — Урах махнул в сторону откатившейся головы, — был из наших племен?
— Был, — ответил посланец. — Слуга… — Он замялся, не зная как обозвать, и наконец тоже просто показал рукой на голову. — Слуга этого.
— Как звали слугу?
— Юлхуш.
Урах секунду удивленно смотрел на посланца, а потом дико захохотал.
— Похож на него? — Спросил, отсмеявшись.
Посланец замер, не понимая вопроса.
— Слуга похож на него? — рявкнул хаган.
— Да, высочайший. Очень похож, — кивнул гонец.
— И он убежал в лес?
— Да, высочайший. Он, и с ним еще двое румеев и один орос [37] .
— Мой брат скрылся в лесу, — простонал Урах. — Хунбиш — глупец!
— А может, это все же происки румейского хагана? — спросил Сахир. — Может, твой брат и не ехал сюда никогда, а остался в Румании?
— Может… может… но нет. — Урах покачал головой. — Амар никогда не расставался со своим Юлхушем. Зачем бы его отправлять, если не поехал Амар?
— Потому что Юлхуш знает… знал тебя, и знал, как приличествует высокородному муголу вести себя. Он смог бы дольше морочить нам голову.
37
Орос (монг) — рус, русский.