Последний демиург

Хабарова Леока

– Напитки подам позже, когда закончу с птицей.

– Давайте-ка, лучше я закончу с птицей, а вы снесите гостям напитки. – Старушка втиснулась между Вереск и индейкой. – Ступайте! Дамы заждались.

– Дамы? – нахмурилась Вереск, споласкивая руки в тазу. – А князь разве не с ними?

– Нет.

– Он ещё не вернулся с конной прогулки?

– Он на неё и не выезжал. – Милда принялась нашпиговывать индейку сушёными сливами и абрикосами, вымоченными в сладком вине. – По-моему, сегодня он даже не спускался.

Вереск

прильнула ухом к двери княжеской опочивальни. Тихо.

– Милорд, – прошептала она и легонько постучала. – Милорд, вы у себя?

Беспокойство царапало душу острыми коготками: если Ладимир опять напился до одурения, произойти могло всё, что угодно.

Это ядовитое пойло свалит даже быка!

Воображение Вереск рисовало картины, одну неприглядней другой. Возможно, князь лежит, захлебнувшись в луже собственной рвоты. Или… заснул так, что уже не проснётся, и синие глаза его остекленели. Ох! Как жаль, что дверь заперта!

Интересно, хватит ли сил её выбить?

– Милорд! – она снова постучала, на этот раз более настойчиво, но ответа так и не последовало. Тогда Вереск склонилась к замочной скважине, пытаясь разглядеть хоть что-то.

– Что ты здесь забыла? – В холодном голосе звучали стальные нотки, но красота Лантийской графини завораживала. Арабелла была в дневном платье цвета слоновой кости. Тонкую талию охватывал расшитый золотом кушак. Медные локоны рассыпались по хрупким девичьим плечам. Зелёные глаза блестели.

Вереск выпрямилась. Объяснять что-либо и оправдываться она не собиралась. Отчего-то захотелось врезать как следует по кукольному личику, чтобы стереть надменную ухмылку.

– Чего молчишь? – девица шагнула вперёд, отрезая путь к отступлению. – Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Мне велено позвать милорда в чертог, – заявила Вереск, не моргнув глазом.

– Но тут его нет, не так ли? – Арабелла склонила хорошенькую головку на бок. – А знаешь, почему?

Вереск ответила угрюмым молчанием. Желание ударить красавицу крепло с каждым мгновением.

– Здешние слуги такие наглые! – сокрушённо вздохнула лантийка, но тут же улыбнулась. – Князь провёл эту ночь со мной. И ночь эта была… – графиня мечтательно закатила глаза, - совершенно незабываема. Ступай и поведай это тем, кто тебя прислал.

До конца дня Вереск трудилась, не покладая рук, но даже работа не могла отвлечь от грустных мыслей. На сердце легла непонятная тяжесть. Мутная и липкая, как ночной туман. Вереск ощипывала кур, и думала о Ладимире. Чистила столовое серебро, и представляла, как князь целует леди Арабеллу. Ей мерещился их смех и страстный шёпот. И от всех этих дум хотелось кричать, выть или разбить что-нибудь. Причём об голову рыжей графини.

И ночь эта была… незабываема…

Что ж, вполне ожидаемо. Если перед котом ставят

миску сметаны, к чему удивляться, что тот её съел? Но почему же… Почему же так тошно? Так больно и мерзко?

Вечером Вереск, как обычно, разносила закуски и сладости. Большой чертог стал тесен и с трудом вмещал всех гостей. Лилась музыка, искрился смех, горели свечи. Вереск старалась не поднимать глаз: ей казалось, она умрёт, если увидит, как Ладимир нежно обнимает за плечи красавицу-лантийку.

Придётся смириться, – убеждала себя Вереск. – Мне придётся смириться с этим. Он женится. Непременно женится. Если не на Арабелле, то на любой другой.

– Миледи! – Вереск не отозвалась и уверенно двинулась в конец зала.

Вокруг столько красавиц, и каждая из них – миледи.

– Миледи! – Горий остановил её, схватив за локоть. В глазах лакея плескалась тревога. Длинные усы подрагивали. На лбу выступила испарина, а нелепый белый парик съехал на бок. – Погодите, миледи Вереск! Погодите же!

– В чём дело, Горий?

– Князь… он… он… – лакей замялся. Покраснел. Открыл рот и снова закрыл.

Вереск напряглась, точно струна.

– Говорите же! – слова прозвучали жёстче, чем она хотела, но строгость тона подействовала на старика, как ушат ледяной воды на пьяницу.

– Хозяин пропал! – выпалил лакей.

– К-как пропал?

– Совсем! –Горий всплеснул руками. – Совсем пропал! Со вчера не появлялся. Мы нигде не можем его найти!

Глава шестнадцатая

Князь провёл эту ночь со мной...

Князь провёл эту ночь со мной...

Слова рыжеволосой лантийки звучали навязчивым эхом, и Вереск мотнула головой, чтобы прогнать их прочь. Она обвела глазами тех, кто собрался на кухне. Горий сидел, ссутулившись, и усы его поникли. Старая Милда, всегда такая деятельная и боевая, теперь заламывала руки, причитала и охала. Конюшонок Лукаш испуганно озирался по сторонам, а Дара вцепилась в тощее предплечье своего кавалера – младшего юнги с "Легенды", того самого, что когда-то носил Вереск завтраки. Звали мальчишку Петер, и ему только-только сравнялось семнадцать, но рядом с юной служанкой он держал себя, как умудрённый опытом воин. Но даже у него сейчас был растерянный и несчастный вид.

Исчезновение Ладимира подкосило их, – рассуждала Вереск, глядя на хмурые лица. – Бедолаги никак не сообразят, что нужно делать и с чего начать.

– Горий, – спросила ласково, но твёрдо, – ты был в покоях господина?

– Да, а то как же! – вздохнул лакей. – Первым делом.

– И...?

– У себя милорд точно не ночевал: постель нетронута, угли в очаге остыли, а свечи целы все до единой.

А цела ли бутылка рома, упрятанная за спинкой кресла? – подумала Вереск, а вслух сказала: