Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком
Шрифт:
«Удачное начало!» – твердил и взбадривал себя Конь, несмотря на сильнейший страх, давящий его со всех сторон и заставляющий сердце биться сильнее. – «Этой ночью я смогу-таки пробить себе дорогу к счастью, пусть это будет ценой крови. Но не моей, конечно!»
Счастье, конечно, было по его разумению в больших лёгких деньгах и купленной на них власти унижать других.
За последним выступом стены, в полутьме, он, увидел ещё одного десятника стражников, который, пользуясь мглой, высунулся из-за высокого зубца стены и послал вслед проносящимся мимо кочевникам магический шар величиной с голову. Пышущий жаром
– Вот там они и прорвутся!
– Где? Что за ерунду ты несёшь? – неприязненно бросил маг-десятник.
Десятник вытянул шею, а Караву осталось только сильно толкнуть его плечом, сталкивая со стены. Десятник споткнулся об ограждение, перевалился через него, перекувыркнулся и со стоном рухнул на окованные железом колья у основания стены. Колья преграждали доступ к стене лошадям степняков, и этим здорово помогли защитника выдержать первый штурм нападающих. При падения с высокой стены острые наконечники пробивали лёгкие доспехи не хуже копий. Вот и десятник, прошитый остриём, повис на нём, пытаясь освободиться, но тут же получил ещё несколько стрел и затих, унося тайну предательства с собой в мрак небытия.
Карав же прикинул, едва сдерживая нервную дрожь в руках:
«Пятеро десятников уже пали в бою, с этим только что произошёл несчастный случай… остался сотник и старик-рыцарь. Без командования среди защитников стены скоро воцарит неразбериха и тогда я…».
Как он и предполагал, вскоре к стене побежал от казарм отряд последнего резерва.
«Значит сотника ждать недолго», – прикинул он, схоронясь за стволом толстого дерева.
А вот и сотник, прихватив копьё, который заспешил вслед за резервом.
Не дав ему пробежать мимо, Карав подставил подножку и тот с руганью упал. Факел в его руке окунулся в лужу и погас, ловко придавленный ногой Карава.
– Какого чёрта ты здесь шатаешься? – выругался сотник, заметив Коня у дерева.
Карав, униженно кланяясь и бурно извиняясь, с готовность протянул ему руку. А потом изо всей силы ударил под неё, пробивая острым кинжалом кольчугу подмышкой. Сотник сразу осел и замер, но не умер.
– Карав? … Ты? – прошептал он, нащупывая рукоять меча и судорожно глотая воздух.
Карав же в панике завертел головой, оглядываясь. При этом лихорадочно зажал ему одной ладонью рот, а второй начал лихорадочно ворочать в ране лезвие кинжала, нащупывая сердце. Наконец сотник перестал сопротивляться, дёрнулся и сник. Карав опять оглянулся и прислушался: никого. Все на стене.
Оттащив тяжёлое тело к укркплениям, он подобрал валяющуюся во дворе стрелу и воткнул её в дырку в кольчуге.
– И так сойдёт! – и переводя дыхание, поспешил дальше, к казармам стражников порта.
В толстостенном каменном здании главной казармы на первом этаже размещались помещения для рядовых охранников, а на втором помещался офицерский состав и казначейство. Целью же Коня теперь стал особый кабинет, в котором нёс дежурство рыцарь-казначей. Это был пожилой ветеран, клан Волка, в честной схватке с которым у дилетанта-Карава не было ни одного шанса. Приходилось учитывать и ещё одну неприятную деталь: в случае опасности казначею достаточно было потянуть рычаг и сундук с казной проваливался вниз, в глубокий каменный мешок с водой, откуда вытащить его требовалось немало времени и усилий.
Ни первого, ни второго у Карава в запасе не было.
Крадучись, он проскользнул мимо нескольких раненых стражников, которые были уже не в силах стоять, но сжимали в руках арбалеты, собираясь сражаться до конца. Поднявшись на второй этаж, Конь прошёлся по пустынному коридору. Справа из-под двери казначея просачивался жёлтый свет свечи.
– Дверь скорее всего заперта изнутри, – прикинул Карав. – Неожиданности не получится.
Сзади он услышал, как кто-то, гремя подкованными сапогами, поднимался по лестнице. Карав запаниковал, поскольку объяснить своё присутствие в штабу ему не удалось бы. И торопливо подпрыгнув к соседней двери, дёрнул её на себя, пытаясь спастись.
Заперта! Чёрт!
Он, мгновенно вспотев, ринулся к последней: тоже заперта!
У третей двери удача оказалась на его стороне. Вскочив, он аккуратно закрыл дверь за собой и привалился к ней, приложив ухо. В коридоре кто-то постучал в дверь к казначею, невнятно произнёс пароль, залязгали засовы, и он вошёл к рыцарю. Запоры заскрежетали снова, надёжно запирая дверь.
Карав выдохнув воздух, опустился на пол, переводя дух, вытирая обильный пот: пронесло.
И вдруг вздрогнул, едва не обомлев: к нему по полу ползла слабо светящаяся полуметровая багровая змея! Она ползла, тихо шурша и оставляя за собой след из мерцающих песчинок. Карав не дал себя взять на испуг и выхватив кинжал, всадил его в голову приблизившейся змее. Но произошло чудо: острый клинок прошил голову змеи, а она преспокойно обтекла клинок и приблизилась к стражнику вплотную.
– Тихо! – раздалось вдруг шипение совсем рядом в темноте. – А ты, Конь, ос-сторожнос-сть с-совсем потерял?
Карав подскочил как ужаленный, вытаращив глаза.
Он не смог воспользоваться своим оружием, поскольку сильные руки невидимок с обоих сторон надёжно припечатали его кисть к полу. И тут же стальное лезвие упёрлось Коню в горло и надрезало кожу. Карав сразу присмирел и залепетал враз осевшим голосом:
– Кто … кто тут?
Появился трепещущий язычок магического огня, сотворённое незнакомцем. В комнате оказалось четверо чужаков. Карав таких ещё не видел: маленького росточка, худые, но жилистые. Их острые лица и раскосые глаза чем-то напомнили ему морды голодных крыс – такие же беспощадные и холодные. Один из незнакомцев сидел в кресле, двое прижимали к полу Коня-Карава, а последний осторожно выглядывал в узкое окно-амбразуру, которые выходило во двор. Как раз туда, откуда прошёл недавно Карав.
Человек-крыса пошевелился в кресле и прошипел, нещадно коверкая имперский язык:
– Мы видели в окно, как ты, Конь, убиваешь с-своего командира. Плохо. Плохо убиваешь: с-совсем плохо умеешь. Только зачем вмес-сто с-стрелы кочевников воткнул с-свою? С-совсем тупой? А ес-сли затеют рас-следование с-странной с-смерти?
Карав чертыхнулся: в горячке и темноте он оперения не рассмотрел, а воспользовался тем, что оказалось под рукой. Теперь, если незнакомцы донесут, висеть ему в петле без суда и следствия, по закону военного времени.