Последний демон рая. Книга 3. Магия дышащих песком
Шрифт:
С кормы озверело закричал, перекрикивая суету и шум волн, капитан, клан Орла:
– Полный вперёд, сухопутные крысы! Либо через минуту все будете на дне кормить акул!
Матросам и гребцам понукание и не требовалось. Все стали носиться как сумасшедшие, военные бестолково путались на тесной палубе и мешали экипажу, который костерил их самым отборным морскими ругательствами.
Но третий шар так и не настиг их, запоздало взорвавшись за кормой – ведь магу всегда нужно некоторое время, чтобы перезарядить заклинание и собрать Силу. Благодаря богам оставшиеся две галеры на всех парах завернули за скалы, едва ли не нарываясь на рифы и шар с берега уже пушенный
Теперь до пристани оставалось меньше получаса плавания. И если большие береговые катапульты ещё находились в руках имперцев в порту, то десанту уже ничего не грозило.
Старший оруженосец Кот, неподалёку от Рогача, пританцовывая, зашипел и затряс ошпаренной левой рукой. Ожог оказался не глубоким, но неожиданно болезненным. Худощавый, среднего роста, как и все из клана Кота, около метр семьдесят, оруженосец осмотрелся, чтобы сорвать на ком-то свою злость. Нагловатый стройный двадцатилетний дворянин, он быстро сделал карьеру благодаря солидным залежам денег в подвалах банка его отца-банкира. Поступление на несколько лет на воинскую службу, непрерывные весёлые гулянки среди такой же золотой молодёжи, и вот он уже старший оруженосец! А через месяц, скорее всего, рыцарь. А потом… потом восхищение дам при дворе блеску его золотой цепи и лихо подкрученным усам, которые вот-вот станут достойными для лицезрения.
И тут эта нелепая, быстротекущая война!
Коту становилось не по себе при упоминании об пробивающих его доспех стрелах, а также топорах, отрубающих ему руки и падающих под ним конях, ломающих его ноги…Кошмар!
Для того, чтобы скрыть боль и страх перед грядущей битвой, Кот пристал к последнему магу, пожилой женщине из клана Змеи: с характерной для Змей небольшой продолговатой головой, узкими глазами и раздвоенным на самом конце языком, который им надрезали во младенчестве при посвящении в Змеи. Все её коллеги плыли на первом, рыцарском корабле, а её, как женщину уже в годах (пятьдесят лет, из них тридцать лет службы магом) оставили на втором, среди юнцов, как знак пренебрежения. Но это её и спасло.
Кот приступил к ней, приосанясь, как вожак в окружении таких же, как он взъерошенных и нервных богатых оруженосцев.
– Предскажи нам, м-м-м… Змея, что будет со мной в этой битве, – ухмыльнулся он, когда она вышла из-под брезентового навеса.
– Для тебя ничего хорошего, мальчишка, – буркнула женщина.
Она едва смерила его пренебрежительным взглядом, поскольку Кот был по рангу ниже её. И он знал, что если только тронет её хоть пальцем, его ждала хорошая порка перед строем.
Но по Уставу, она должна была давать все разъяснения для учеников, чем те частенько и пользовались, чтобы досадить ей. Знали они и том, что её колдовство на морской воде действовало слабо, в основном в форме целительства, поэтому приставали с каверзными вопросами порой слишком нагло. Маг-Змея, которую путешествие на болтающемся на волнах судне тоже досконально измотало, чувствовала себя, как побитая палкой собака. А тут ещё эти зелёные молокососы!
«Ну ладно же, получишь ты у меня, Кот!» – мстительно подумала Змея.
Она повернулась к нему и спокойно произнесла, пришепётывая, как все Змеи, из-за раздвоенности языка:
– Давай-ка руку, оруженосец, посмотрю, что там написано судьбой.
Коту не понравился её прищур, он вообще, честно говоря несколько опасался этих боевых магов с их заморочками. Ведь статус вожака оруженосцев требовал постоянного подтверждения своей дерзости и силы перед стайкой бесхребетных изнеженных прихлебателей.
Невольно отшагнув шаг назад перед незримой, но вполне осязаемой Силой этой «карги», как он её называл за глаза, Кот почти уронил лицо перед собутыльниками. Но тут же с сообразительностью истинного Кота, вывернулся. Протянув руку за спину, он вытащил из колчана арбалетную стрелу-болт. Один из десяти из них был фамильный, из старого серебра с редким ярким канареечным оперением, и надо же так было оказаться, что это оказался именно он.
Такой болт у знати служил как опознавательный знак его семьи: победив противника, воин втыкал его в тело, и спешил дальше в бой, зная, что метка оставлена и для всех тело противника – его трофей.
Кот не спасовал и вальяжно протянул болт наконечником вперёд, стараясь в отместку хотя бы уколоть женщину в руку остриём, делая вид, что сильно качается на пляшущей под ногами палубе корабля.
Не получилось. Маг неожиданно ловко, как истинная Змея, обвила тонкой ухоженной кистью серебряное древко арбалетного болта и всмотрелась в старое серебро с полустёртыми магическими рунами. Со снарядом она старалась обходиться осторожно, даже при том, что была в перчатках: маги не любят серебра и даже его прикосновения для них болезненно, а раны, нанесенные серебряным оружием вполне могут стать и смертельными.
– Так вот, Кот, эта стрела с рунами принесёт тебе сначала неудобства, потом радость. А затем боль и… смерть. Она так и просит крови. Сначала чужой, потом и твоей.
И она небрежно отдав ему дорогой снаряд, двинулась дальше. Кот, вытаращив и так круглые глаза, отшагнул в сторону. Расступилась и вся остальная разгульная братия, на которую сейчас как холодом подуло от слов пророчества мага.
Когда она удалилась достаточно далеко, Кот процедил тихо, чтобы она не расслышала:
– Старая карга! Наговорит всякой ерунды для дурачков, а те уши развесят и только внимают подобным «пророчествам».
Собутыльники же переминались с ног на ногу и отводили глаза: даже подвыпившие оруженосцы почувствовали в них Силу и достоверность предсказания. Коту показалось, что дружки немного отодвинулись от его как от чумного. А кое-кто даже сложил пальцы, творя отводящий от сглаза знак. Ситуацию надо было переломить самым решительным способом. Кот деланно рассмеялся и махнул рукой, перекрикивая шум прибоя:
– А вон и наш Бычок-простачок! Идём подколем нашего знаменитого снайпера.
Бык действительно отлично стрелял на короткой дистанции, до ста шагов, на удивление точно. А вот фехтовал мечом не артистично. Как никак сказывались долгие годы работы на ферме, которые больше располагали к мощным размашистым ударам тяжёлым топором или булавой, чем изысканное фехтование шпагой или рапирой.
Рогач тряхнул головой и вытер с лица брызги высокой волны, разбившейся об борт корабля. Как всё перевернулось! Сейчас же, как только стало известно об вторжении степняков-кочевников, их корабли срочно отправили в столицу. О, кто не мечтал попасть хоть на время в отпуск белокаменную столицу империи Рая! Все изыски, удовольствия и пороки, желанные для горячих оруженосцев только и ждали их там.
– Только не сегодня, – сплюнул в воду желчь Рогач.
И тут на его плечо опустилась рука в богато отделанной золотом кожаной перчатке. Он медленно развернулся, всё ещё погружённый в свои невесёлые размышления.