Последний долг

Винтерс Пэппер

В тот момент, когда девушка взяла мою кровь, я стала не просто изгоем в этой чужой стране, я стала одним из них.

Кат втянул в себя воздух, что-то странное и не совсем нежеланное пульсировало между нами. Он оторвал от меня взгляд, когда девушка закончила свой пируэт и с визгом уронила чашу в огонь, разбившуюся о горячие угли, шипя от горящей крови. Сильный запах наполнил воздух, когда танец превратился в безумный, поставленный шаманами, бросающими вызов гравитации.

Быть где-то, где жизнь не сводится

к телевизору или работе - стрессу или обыденной нормальности - видеть, как люди веселятся, опьяняло меня больше, чем любой опыт.

Ночь ожила от пения и топота ног, и распутывающаяся сила внутри забурлила быстрее. Мне захотелось встать. Мне хотелось танцевать. Я хотела забыть, кто я такая, и отпустить всё.

Это был опыт всей моей жизни, и моя жизнь почти закончилась. Здесь была моя мать. Здесь была моя бабушка. Каждый предок каким-то образом оживал и существовал в пламени зачарованного огня.

Мы все шли одним путем...и потерпели неудачу. Предполагалось, что я буду последней из Уивер, но время больше не влияло на мои планы. Оно рвалось вперед, таща меня с трудом, подталкивая к концу, который я не знала, как остановить.

Передо мной появилась женщина. Кокосовые бусы и крокодильи зубы украшали ее шею, свисая между обнаженных грудей.

– Ты. Пить.
– Сунув мне под подбородок грубо сколоченную миску, она поднесла молочную субстанцию к моим губам.

Я попятилась назад, качая головой.

– Нет, спасибо.

Кат потянул за веревку, его лицо светилось силой.

– Пей.

Я поджала губы.

– Ты должна.
– Женщина попыталась еще раз.

Я отвернулась. Жидкость пахла вонью и гнилью.

– Ты выпьешь, Нила.
– Набросившись, Кат сжал в кулаке мои волосы, удерживая голову на месте, пока женщина снова подносила миску к моему рту.

Я протестующе сморщила лицо. Илистая жидкость брызнула мне на губы.

Я не знала, что это было, но оно было сильным - потусторонний запах предупредил меня, что я не буду прежней, если проглочу его. Мне не понравятся результаты, если я сдамся.

Стойте! Пожалуйста, остановитесь.

Женщина попыталась еще раз, ударив меня по губам краем миски. Раздавленные листья и корни лежали на дне. Женщина выругалась на суахили, глядя на Ката, ища помощи.

– Она этого не сделает.

– Сделает.
– Все еще держа меня за волосы, он протянул свободную руку и схватил мою кровоточащую ладонь. – Открой рот.
– Со свирепостью он вонзил ноготь в свежую рану. Я изо всех сил старалась не пить, но его хватка была мучительной.

Жар и боль заставили меня открыть рот, и в горло хлынул глоток отвратительной жидкости.

Мои глаза наполнились слезами.

Меня затошнило.

Женщина удовлетворенно кивнула.

– Хорошо.
– Она встала и скользнула обратно к своим товарищам по танцу.

Оставшись

наедине, Кат обнял меня и поцеловал в щеку.

– Хорошая девочка. – Он высунул язык, слизывая капельку с моей нижней губы, как любовник делает со своей невестой.
– Позволь ему преобразить тебя. Позволь ему завладеть тобой.

Я вздрогнула, борясь с его объятиями.

– Отпусти меня.

Кат усмехнулся и поцеловал меня в уголок рта.

– Не сопротивляйся этому. Ты не можешь с этим бороться.

– Я буду бороться, что бы ты со мной ни сделал.
– Наши глаза встретились. Мое сердце ревело от ненависти.

Но потом…

Что-то смягчилось.

Что-то закипело.

Пробираясь на цыпочках сквозь мою кровь, крадя рациональность, здравомыслие и связность.

– Что...что ты дал м…мне?
– Моя способность говорить на правильном диалекте пошатнулась, когда напиток быстрее сливался с моими мыслями.

Кат широко улыбнулся: его лицо искажалось, пока мое зрение то прояснялось, то искажалось.

– Подожди еще минутку. Ты увидишь, как бесполезно сражаться.
– Его губы снова ласкали мои. Мягко, дразня, уговаривая меня отреагировать.

И на этот раз ... я не могла ненавидеть его.

Мое отвращение сменилось симпатией. Моя ненависть – мучительным приветствием.

Мое сердцебиение покинуло эпицентр моей груди, пронзая каждую конечность. Мои пальцы почувствовали это. Мои уши почувствовали это. Даже пряди моих волос стучали в такт.

Мне было жарко.

Мне было холодно.

Я была больна.

Я исцелилась.

Что происходит?

Порыв ветра, буря, муссон пронзили мое тело. Что бы ни дала мне эта женщина, оно разрушило мои отрицания и отвращение, превратив их во внезапное непреодолимое желание поцеловать его в ответ.

Боже, поцелуй. Такой деликатес. Язык, такой дар.

Поцелуй его.

Я вырвалась и сплюнула на льняную циновку.

– Нет!

Кат превратился в рябь пламени и звездного света.

– Я тебе не верю.
– Его пальцы прошлись по моей коже. Мой рот говорил "нет", но мое тело говорило "Да".

Нет...этого не может быть…

Я застонала, борясь с веревками, погружаясь все глубже и глубже в то заклинание, которым он меня накормил.

Я не знала, что было в моём рту.

Я не знала, что пробиралось огненным потоком в мой живот.

Но я знала, что это было агрессивно, собственнически и убедительно.

Порочно.

Намного, намного сильнее, чем все, что у меня было раньше.

Я не могу с этим бороться.

Мой язык онемел, а за ним - горло и кожа. Моя киска пульсировала в ожидании освобождения. Мой разум жаждал связи. Я никогда не была так разочарована в себе и так раздражена тем, что не позволяла такой восхитительной потребности вырваться наружу.