Последний долг
Шрифт:
Он убьет меня, когда мы вернемся в его дом.
Помогите мне…
В его глазах не было сочувствия.
– Сделайте все, что в ваших силах.
Джетро.
Его судьба все еще была в моих руках. Я не могла колебаться.
Проглотив бешено колотящееся сердце, я сняла гипс и подняла руки так высоко, как только могла. Кровяное давление пульсировало в кончиках моих пальцев, и стреляющая боль пронзила мое предплечье. Ужасный образ бриллиантов, высыпающихся из конца гипса, заставил меня проглотить судорожный кашель.
Закрыв
– Спасибо. Выходите, пожалуйста.
Я повиновалась, заставляя свои ноги оставаться твердыми и не подгибаться. Стоя рядом с мужчиной, когда экран осветился изображением невзрачного человека, он нахмурился, когда на экране появились черные пятна там, где были мой гипс, мой лифчик и бриллиантовый воротник.
Офицер откашлялся.
– Мисс, вам придется пройти осмотр.
Оглянувшись, он сказал:
– Джин, вы можете помочь этой даме?
– Он отступил в сторону, давая место сотруднице, чтобы она вошла в мое личное пространство со своими резиновыми перчатками и осуждающим взглядом.
– Вы хотите пройти в отдельную комнату?
– Ее голос резанул меня по нервам.
Отдельная комната.
Я могла бы рассказать ей, что сделал Кат. Я могла бы сообщить ей о том, что у меня с собой. Я могла бы разрушить не только свою жизнь, но и жизнь Джетро.
Кат встретился с моими глазами через сканер. Он еще не прошел через это. Он не сказал ни слова, скрестив руки на груди, ожидая моего решения.
Я прикусила губу.
– Нет, здесь все в порядке.
– Хорошо.
Сцепив руки, она приказала:
Мне нужно, чтобы вы раздвинули ноги и развели руки в стороны.
Другие пассажиры сновали вокруг, лукаво наблюдая, хватая свои сумки и надевая обувь и куртки.
Я сделала все возможное, чтобы подчиниться, но моя рука горела. Боже, как жгёт.
Не спрашивая разрешения, она быстро провела руками от моих запястий к плечам и вниз по груди. Мой белый джемпер с единорогом в тех же серых цветах подался под ее прикосновением. Ее пальцы вцепились в косточки моего лифчика, убеждаясь, что там ничего не спрятано. Проведя по моим леггинсам, она вернулась к моей груди и просунула пальцы под мой бриллиантовый воротник.
Я задержала дыхание, заставляя себя не задохнуться, когда она слегка потянула, проводя своим прикосновением прямо по моей шее.
Она поджала губы.
– Вам придется снять перевязь. Я хочу сделать рентген.
Я неловко пожала плечами и передала ей одной рукой.
Она положила её на поднос и передала другому охраннику, чтобы тот пропустил его через рентгеновский аппарат.
– Мне также нужно будет заглянуть внутрь вашего гипса.
Вытащив фонарик из арсенала на поясе, она сказала:
– Встаньте в сторону и протяните руку.
Воздух внезапно превратился в желе.
Слезы защипали, когда я
Кат был не прав.
В наши дни актеры не вызывали сочувствия. Возможно, в прошлом так и было. Когда-то давным-давно признак слабости и боли, возможно, позволил торговцу людьми свободно ввозить все, что они хотели, засунув посылку с контрабандой в поддельный гипс. Но больше нет. В наши дни у людей не было сочувствия. Высоко ценившие свою карьеру и напыщенные своей приверженностью защите границ - любая крупица сострадания исчезла под строгим обучением.
Я напряглась, когда женщина наклонилась ближе, ее фонарь осветил внутреннюю часть моего гипса. Могла ли она видеть? Сверкали ли бриллианты сквозь гипс?
Кат прошел через сканер. Он не сводил с меня глаз, пока снимал свой портфель и мою перевязь с конвейерной ленты. Подойдя ближе, он вытащил конверт, который африканский врач дал ему перед тем, как мы поднялись на борт.
– У меня есть рентген, если он вам понадобится. Она моя невестка.
– Выдернув изображения моей сломанной руки, он сунул его женщине, которая в данный момент смотрела на мой гипс.
Она отстранилась, нахмурившись.
– Я не просила доказательств. Признаки боли очевидны.
Кат самодовольно улыбнулся. Я знала его мысли - они светились в его глазах. Я говорил вам, что люди могут отличить фальшивку от правды.
Бросив фонарик, она быстро осмотрела рентгеновский снимок. Свет в аэропорту с четкой точностью показал, что Кат сделал с моей рукой.
Глупо, но я надеялась, что Кат ошибся. Что молоток только сильно ушиб меня. Что щелкающий звук, который я услышала, был не внутренней структурой, которая поддалась, а просто движением стола.
Однако на снимке был отчетливо виден чистый перелом на одной из двух костей моего предплечья. Две части не разделились, но большой тени было достаточно, чтобы я потеряла сознание. У Ката, очевидно, была практика. В конце концов перелом срастется воедино.
Не так ли?
Он сломал меня, и мне не оказали должной медицинской помощи.
Нужно ли сделать всё заново? Сколько времени уйдёт на исцеление чего-то подобного?
Я зажмурила глаза. Умру ли я с этим переломом?
– Как вы повредили руку, мисс?
– Офицер поджала накрашенные красным губы.
Мое сердце затрепетало, когда страх охватил меня.
– Я не ... я не...
Джетро.
Ври лучше.
Кат скрестил руки на груди, сжав рентгеновский снимок.
– Я ... я упала.
Я втянула в себя воздух.
– Мы с моим тестем были на сафари. Один из тех джипов с открытым верхом, без дверей. Я не послушала гида, и мы перелетели через овраг и довольно сильно подпрыгнули.
– Я опустила глаза.
– Я выпала из машины и сломала руку.
Кат рассмеялся.
– Дети. В наши дни невозможно научить их навыкам выживания.