Последний долг
Шрифт:
Он все-таки повернулся ко мне:
— Ослабь наручники, никуда я уже не денусь… Я не пошевелился, и он вздохнул. Странный человек. Как можно рассчитывать на хорошее к себе отношение после всего, что сделал?
— Ты теперь все знаешь, — заговорил он через минуту, и мне стало его жалко. Он пытался использовать последний шанс, прекрасно зная, что ничего из этого не получится. — Ты мог бы быть с нами.
Я молчал. Именно этих слов я и ждал от него.
— Ты оказался лучше, чем мы думали. Раз ты смог во всем разобраться…
— Ну да, один твой Леня-маленький останется, — усмехнулся я.
— Останутся он и такие, как он. Это люди завтрашнего дня. У них будут власть, деньги, они будут сами устанавливать правила…
— И сами их нарушать… Все, хватит, Кокос. Не надо меня лечить! Да, я сейчас расплачусь и попрошу принять меня в вашу команду. Пообещаю стараться и слушаться. А потом мы выпьем, оживим Макогонова и все забудем. Тебе не смешно?
— Мне — нет, — серьезно ответил он и посмотрел мне в лицо. — Мне не смешно.
— Расскажи-ка про «золотой поезд», — оборвал я его, и он вздрогнул.
— Что?
— Что слышал. Про ребят, которые собирают деньги, вырученные от продажи наркоты на дискотеках.
Он покачал головой. То ли хотел показать, что ничего не знает, то ли давал понять, что говорить не станет. Я посмотрел на его сломанную ногу, он понял, что может произойти, опустил голову и заговорил:
— Я с ними никогда не ездил. Так, слышал кое-что…
— Мне встать? Кокос, ты ведь знаешь, я не посмотрю, как мы с тобой весело гуляли. Не мучай себя.
— Я правда знаю мало! Честное слово… Они ездят по понедельникам. С утра и до вечера. Вечером, где и когда, я не знаю, должны передать деньги хозяину товара. Потом уже другие получают новую партию наркоты и развозят продавцам.
— По домам, что ли, возят?
— Я не знаю, как это делается. Только в общих чертах…
— Дальше!
— Дальше я ничего не знаю. На машине ездят трое, водитель и два охранника. Все числятся в нашей конторе, и машина тоже наша. Если какая серьезная заморочка выйдет, от них все отрекутся, скажут, что машину они угнали, а документы на оружие у них поддельные.
— Кто хозяин товара?
— Думаешь, мне об этом говорят? — Он попытался усмехнуться. — Это совсем не моя область…
— Почему все это завязано на вашу фирму?
— Не знаю…
Я соскочил с дивана. Надо было видеть его лицо, чтобы сразу перестать сомневаться в искренности его слов. Его глаза снятся мне до сих пор…
Я вернулся к дивану, сел и закурил. Налил себе стакан виски и медленными глотками выпил.
Международная наркомафия. О которой я раньше только читал. Наш город удобен для распространения элитных видов наркоты. И добрые дяди с заграничными паспортами
Господи, зачем все это мне?
Надо встретиться с Максом и рассказать ему эту историю.
— Вызови врача… — прохрипел Антон. — Я не могу больше… Ну чего тебе еще от меня надо?
Я посмотрел на него и почувствовал себя лучше, когда понял, что ни за что не согласился бы поменяться с ним местами. Даже если бы мне дали перед этим два-три года пожить по-человечески…
Лицо его приобретало жуткий цвет. Про руки он молчал, но я представлял, какие ощущения вызывают впившиеся в запястья браслеты.
— Расстегни руки, — попросил он. — Никуда я не убегу… Я не могу так больше сидеть. У меня нога… Господи, я ее уже не чувствую!
Он должен был предложить мне деньги и еще раз посоветовать уехать. Так и произошло.
— Федор… Это страшные люди. Ты ничего не сможешь с ними сделать. Я дам тебе деньги. Много денег, столько, сколько надо. Ты сможешь уехать. У тебя голова есть, спрячешься. Потом вернешься, если захочешь. Бросай все и уезжай. Прямо сейчас, ни о ком не думай. Ты меня слышишь?
— Слышу. А с тобой что предложишь делать?
— Я никому про тебя не скажу. Честное слово! Оставишь меня здесь. Хочешь, я напьюсь. Несколько часов, до утра наверняка проваляюсь, ты за это время успеешь уехать. У меня есть тайник, ты его не мог найти. Там двадцать тонн баксов, тебе хватит…
— Ты зачем машину купил? — спросил я.
— Что? А-а, ты про «четверку»! Это для Анжелы.
— Плата за работу?
— Ну. Она такую просила. Она замуж выходит, у нее парень — какой-то ларечник, им тачка повместительней нужна.
— Где она сейчас?
— Что? А-а… Ее Марголин куда-то хотел отправить, я не в курсе. Федя, ты не о том думаешь! Я тебе дело предлагаю!
— Спасибо, раз ты мне уже предложил! Антон вздохнул.
Я так и не решил, как мне с ним поступить.
— Сними браслеты, — глухо попросил он, поняв, что я не собираюсь слушать его советы. — Сними, куда мне бежать-то? И на чем? Я же не акробат. Дай хоть посмотреть, что у меня с ногой!
Я оставил пистолет на диване и подошел к нему. Присел рядом на корточки и начал расстегивать наручники.
Нет, наверное, в прошлой своей жизни Антон был еретиком во времена инквизиции. Я никак не ожидал, что морально и физически сломленный человек способен на такое.
Как только его руки освободились, он вцепился мне в горло. Я повалился на спину, он упал сверху, хрипя и брызгая слюной, продолжая сжимать непослушные свои пальцы. Я одной рукой рвал ему волосы, а другую упер в подбородок и начал отгибать его голову назад. И с удивлением почувствовал, что шея его будто окаменела, а на боль от захвата за волосы он вообще не обращает внимания.