Последний довод королей

Аберкромби Джо

— Нет, — прошептал он. — Нет, нет, нет.

Но с тем же успехом он мог говорить «нет» дождю.

Холод распространялся по телу Логена, поднимался вверх, растягивая рот в кровавой усмешке. Дикарь в перчатках приблизился, его булава скребла влажные камни. Потом он взглянул через плечо.

И голова его отлетела, взметнув фонтан крови. Круммох-и-Фейл взревел, как рассерженный медведь, костяшки пальцев из ожерелья летали вокруг его шеи, огромный молот вращался над головой, описывая широкие круги. Второй дикарь попробовал ретироваться, прикрываясь щитом, но молот Круммоха с размаха обрушился на него и сбил

с ног. Дикарь несколько раз перевернулся через голову и рухнул лицом на камни. Большой хиллмен двинулся по дорожке вверх, ловкий, как танцор, несмотря на свой немалый вес. Он ударил еще одного дикаря под дых, тот взлетел в воздух и рухнул под крепостной стеной.

Логен смотрел, как одни дикари убивают других. Он тяжело дышал, а парни Круммоха выкрикивали боевые кличи и воодушевленно гикали, их боевая раскраска растекалась под дождем. Они хлынули на стены, кромсая пришельцев грубыми мечами и поблескивающими секирами, отбрасывали их и сталкивали с лестницы, сбрасывали тела врагов за парапет, в густую грязь под стенами.

А Логен стоял на коленях в луже, опершись на меч Канедиаса, конец которого упирался в каменную кладку. Он склонился и тяжело дышал, его холодеющие внутренности то втягивались при вдохе, то снова расправлялись, в разбитом рту было солоно от крови, в носу тоже ощущался ее привкус. Он не мог поднять голову, он сжимал зубы, закрывал глаза, выплевывал на камни кисловатую слюну. Он пытался побороть сковывавший его холод, и постепенно это ощущение ушло, оставив лишь боль и усталость.

— Исчадия ада, получили по башке! — из влажного тумана послышался насмешливый голос Круммоха.

Вождь горного народа повернул голову, открыл рот и высунул язык, ловя капли дождя, потом облизнул губы.

— Ты отлично поработал сегодня, Девять Смертей! А я не только увидел тебя в деле, но и сам помог!

Он поднял свой огромный молот одной рукой, как ивовый прутик, рассматривая большое кровавое пятно с прилипшим к нему клоком волос на наконечнике, и расплылся в улыбке.

Логен взглянул на Круммоха. У него едва хватило сил, чтобы поднять голову.

— О да. Хорошая работа. Завтра зайдем с тыла, если тебе не терпится. Бери на себя эту чертову стену.

Дождь ослабел, превратившись в мелкую изморось. Отблески заходящего солнца пробились из-за нависших облаков, и снова можно было рассмотреть лагерь Бетода: раскисший от дождя ров, знамена, палатки, расставленные в долине. Ищейка прищурился, разглядел нескольких воинов, стоявших впереди войска и наблюдавших за отступлением восточных дикарей, и заметил вспышку яркого света. Возможно, это была линза, какие использовали в Союзе, чтобы лучше видеть. Ищейка подумал, что сам Бетод мог следить оттуда за сражением. Бетод вполне мог использовать такую линзу.

Большая рука хлопнула его по плечу.

— Мы им задали жару, вождь! — прорычал Тул. — Вот это дело!

Без сомнений, так и было. Вокруг стены лежали тела мертвых дикарей с востока. Многих раненых унесли с собой их товарищи, или они сами медленно, корчась от боли, отползали к позициям Бетода. Но немало воинов пострадало и с этой стороны стены. Ищейка видел сложенные в штабеля, точно бревна, испачканные в грязи тела в глубине крепости, где погребали усопших. Он слышал чей-то крик. Страшный, режущий ухо крик — так кричат

люди, когда им отрезают конечность или когда они уже покалечены в бою.

— Да, мы им задали жару, — пробормотал Ищейка. — Но и они нам показали. Не знаю, долго ли мы сможем продержаться.

Бочки, в которых хранились стрелы, наполовину опустели, камни почти закончились.

— Пошлите людей, чтобы собрали оружие мертвецов, — прокричал он воинам, стоявшим у него за спиной. — Берите все, пока можете.

— Лишние стрелы никогда не помешают, — сказал Тул. — Если посчитать всех поганцев из Кринны, которых мы убили сегодня, к вечеру копий у нас явно будет больше, чем было утром.

Ищейка заставил себя улыбнуться.

— Очень любезно с их стороны принести нам оружие.

— Да. Но они заскучают, если у нас закончатся стрелы.

Тул засмеялся и хлопнул Ищейку по спине сильнее, чем обычно, так что зубы щелкнули.

— Мы отлично поработали! Ты отлично поработал! Мы ведь все еще живы?

— Да, кое-кто из нас.

Ищейка взглянул на тело воина, погибшего на башне. Он был пожилой, почти седой. Топорно сделанная стрела дикаря застряла у него в горле. Вот уж не повезло — поймать стрелу в такой дождливый день. Но в бою не угадаешь, повезет тебе или нет. Ищейка мрачно глянул на долину, над которой сгущались сумерки.

— Куда же запропастились чертовы союзники?

Наконец дождь прекратился. Теперь их радовали даже такие простые вещи, как дымящийся костер после промозглой сырости. Будешь благодарным за любую малость, когда каждая минута может оказаться последней.

Логен сидел один рядом со своим костерком и неторопливо тер правую ладонь. Она ныла, розовая и натруженная. Он так долго сжимал грубоватую рукоятку меча Делателя, что стер кожу около суставов. Вся голова была в синяках и ссадинах. Порез на ноге тоже болел, но ходить не слишком мешал. Все могло закончиться гораздо хуже. Они похоронили более шестидесяти человек, клали их по дюжине в канаву, как и предсказывал Круммох. Более шестидесяти человек вернулись в грязь, вдвое больше были ранены, многие — тяжело.

У большого костра слышался голос Доу, который рассказывал, как он проткнул одному дикарю яйца. Раскатисто смеялся Тул. Логен едва ли чувствовал себя частью их команды. Возможно, он никогда и не был с ними заодно, а просто сражался вместе с ними или против них. Он сберег их жизни без особой причины. Они люто ненавидели его, но вынуждены были идти за ним. Он мог считать их друзьями не больше, чем Трясучку. Может быть, Ищейка был его единственным верным другом во всем Земном круге, но даже в его глазах Логен время от времени видел прежнее сомнение, прежний страх. Он спрашивал себя, жив ли этот страх до сих пор, когда Ищейка приблизился к нему в темноте.

— Как по-твоему, они придут сегодня ночью? — спросил он.

— Он начнет наступление в темноте, рано или поздно, — ответил Логен. — Но я думаю, он еще подождет и нас еще немного потреплют.

— Ты полагаешь, нас можно потрепать еще больше?

— Скоро узнаем. — Логен поморщился, выпрямляя ноги, скованные болью. — Да уж, мы предполагали, что будет полегче.

Ищейка усмехнулся. Не засмеялся, нет. Просто дал понять Логену, что он услышал.

— Память имеет магическую силу. Ты помнишь Карлеон?