Последний дракон
Шрифт:
Отец и сын молча стояли у окна, так, как будто не было нескольких лет разлуки.
В холмах над городом собиралась армия. Армия промерзших, усталых, голодных людей. Двадцать городов прислали по сотне человек каждый. Первыми прибыли люди из Боргена и Джелриха. Они долго шли, надеясь провести ночь в теплых постелях после сытного ужина. Две сотни людей с факелами, завидев город, с криком радости бросились вперед почти бегом.
Горожане увидели, как волна ополченцев пронеслась вдоль полей и выгонов и вылилась на улицы. Некоторые женщины с криком бросились по домам и быстро закрыли все замки на дверях и ставнях. Другие с интересом наблюдали. Лавочники и уличные торговцы на рыночной площади поначалу с энтузиазмом торговали, а потом, когда запасы иссякли, а голодная толпа требовала еды и ночлега, они запаниковали. Во всем Тамберли не нашлось бы места, чтобы всех разместить.
— Быстро! — крикнул лавочник дочери. — Предупреди старейшин! Когда стемнеет, быть беде!
В задней комнате грейвудской таверны ни Йондалран, ни Дэйон не слышали усиливающийся шум. Они были заняты друг другом.
— Отец! Ты требуешь невозможного! Я лоцман и рыбак, но не воин!
— Ты только что хотел называться моим сыном! — сказал старик. — Если ты мой сын, ты будешь сражаться на моей стороне!
Они снова вернулись к старому спору. Отец хотел, чтобы сын делал только то, что было нужно ему. Сын снова видел свое будущее только в жизни на море.
— Отец, ну как я могу быть твоим заместителем? Я ничего не знаю о войне!
Отец был упрям, как всегда, но молодой человек решил во что бы то ни стало сдержаться и не доводить дело до новой разлуки.
— Отец, — кричал он, — вам никогда не добраться до симбалийского берега! Там в заливе чудовищные течения, ваши корабли просто потонут! Я знаю! Я там был!
— Так отправься туда еще раз ради родины! Если не хочешь сражаться, так используй свое мастерство, чтобы помочь нам достичь вражеского берега!
Дэйон не ответил. Готовность отца пойти на уступку была такой же редкостью, как его улыбка. С одной стороны, Дэйон чувствовал, что не сможет отказать отцу после всех несчастий, что тот пережил, но и согласиться с безумным планом он не мог. Он чудом избежал гибели в водовороте во время последнего путешествия, как он мог взять с собой в эти опасные воды крестьян и кузнецов? Как он мог взять на себя ответственность за их жизни?
Дэйон кое-что слышал о симбалийцах, которые, несомненно, были колдунами. Говорят, их король может превращаться в ястреба. Вступить с ними в поединок было безумием.
И все же, если симбалийцы убили Йогана, они могли напасть и на любого другого фандорца.
— Старейшина Йондалран, — раздался детский голос из-под окна, — в городе беспорядки!
Старик с рассерженным видом отвернулся от сына, который так и не ответил ему, и вышел из комнаты. Дэйон вышел вслед за ним.
— Отлично! — сказал старик, проталкиваясь через переполненную людьми таверну. — Ополчение из других городов прибывает.
Выйдя на улицу, отец и сын замерли, пораженные невиданным зрелищем. Прибывающие ополченцы захватили город. Они шли нестройной толпой по главной улице, спускаясь с холмов, сбивались в кучки на узких городских улочках. Голодные, с пересохшими глотками, они не обращали никакого внимания на приказы своих старейшин и бродили по городу, как сумасшедшие. Одни гонялись за птицей, другие вытаскивали из телег фермеров провизию на обед, другие доедали остатки на рынке или разворовывали кладовые горожан. Выкрики, ругань и жалобное кудахтанье кур наполнили улицы.
Дэйон проследовал за отцом через площадь к старым конюшням. К своему немалому удивлению, он увидел неуверенность в глазах отца, неуверенность, смешанную с растущим страхом, — выражение, совсем не подходящее знакомым чертам. Йондалран огляделся. За каждым поворотом были все новые и новые люди.
— Это только первые прибыли! — сказал он. — Будут еще сотни!
Дэйон смотрел вокруг, не зная, что делать. Как их всех накормить и разместить?
Йондалран присел на бочонок.
— Видишь, как нам нужна помощь! — сказал он сыну, и Дэйон заметил вдруг, что руки отца дрожат.
Он кивнул. Впервые в жизни в голосе отца он услышал страх. Молодой человек положил руку на плечо старика.
— Пойдем, отец, я помогу тебе.
ГЛАВА 14
Корни гигантских деревьев, которыми так гордились жители Надлесья, уходили глубоко в землю и там, сплетаясь в хитроумные узлы, образовывали огромный лабиринт. Деревья в Надлесье жили долго, но и их веку приходил когда-то конец, они тоже увядали и гибли, а корни съедали мелкие грызуны, населяющие подземные туннели и пещеры, в которые никогда не проникал свет.
В одном из таких туннелей, практически безопасном, если не считать воды, иногда капающей с корней, дрожал желтый огонек. Он приближался, подпрыгивая. Это был факел, длинная палка с навершием из особого мха, дающего чистый, яркий огонь.
Четверо людей с трудом пробирались по туннелю, они вдыхали запах гнили, их раздражал писк сотен невидимых в темноте грызунов и прочих мелких подземных тварей. Вот в какие путешествия приходилось пускаться придворным интриганам.
Факел был крепко зажат в руке принцессы Эвирайи, которая выглядела достаточно странно для подобного места в длинном платье и с высокой прической, заставляющей ее низко наклоняться, чтобы не задеть волосами нависающие сверху покрытые землей корни. За ней шел Мезор, сдержанный, как всегда, тихо наслаждающийся видом принцессы, в очередной раз приседающей, чтобы спасти прическу, и вынужденной подхватывать волочащееся по земле платье.
С подозрением и гневом на принцессу смотрели еще две пары глаз — барона Толчина и баронессы Алоры, пожалуй, самой уважаемой пары в королевской семье. Их шелковые одежды и драгоценности ослепили бы богатейших людей Симбалии, и все же барон и баронесса сочли свои наряды как нельзя более подходящими для подземной прогулки.
— Моя дорогая принцесса, — сказал барон излишне официальным тоном, который он приберегал для выражения неудовольствия, — при всем моем уважении, нам с супругой хотелось бы знать причины этой выходки! Назвав это неотложным государственным делом, вы мало что объяснили!